Сергей Синякин - Партактив в Иудее

Привидение подошло к столу и оказалось хмурым озабоченным мужчиной с небольшой пегой бородкой. Из-под надвинутой на лоб фуражки на присутствующих смотрели внимательные жуликоватые глаза, по которым в хозяине дворца можно было узнать экстрасенса Онгору, сменившего в одночасье прежних богов. Да полно, богов ли? Все-таки экстрасенсы скорее уповают на нечистую силу, чем на помощь Бога и Ангелов. Онгора кисло морщился. Видно было, что неожиданное сборище в его обители прорицателю не особо нравилось.

Мужчина в белом плаще медленно повернулся, и Иксус обомлел.

Да кто бы не узнал в бритом круглолицем и по-имперски суровом военачальнике беспощадного прокуратора Иудеи? При более внимательном рассмотрении в беспощадном прокураторе проповедник узнал...

- Федор Борисович! Дорогой мой! - Иксус радостно развел руки и кинулся на прокуратора, словно собирался сдаться ему в плен. Прокуратор с еле заметной брезгливостью отстранился, взял проповедника за худые плечи и, делая вид, что всматривается в лицо собеседника, негромко сказал:

- Ну, здравствуй, здравствуй, Митрофан Николаич! Со свиданьицем, как говорится!

- Прошу к столу! - пригласил бородатый Софоний. - Чем, значит, богаты, тем, значит, и рады.

- А где... - Иксус растерянно огляделся.

- Отказался, сучок, - сообщил Софоний. - Никогда ему, стервецу, не верил. И не зря! Я, говорит, Тору изучаю. Я, говорит, с гегельянцами и материалистами никаких дел иметь не хочу. Законы Моисеевы в жизнь претворяет, гаденыш!

Митрофан Николаевич Пригода с жадностью всматривался в лица вновь обретенных товарищей. Надежда теплилась в его душе. Вспомнились скитания по пустыне. Бывшему партийному работнику хотелось верить, что в этих скитаниях он был не из худших. Впрочем, почему бывшему? Партийная принадлежность, она, понимаете ли, неизменная. Люди и в лагерях себя членами партии считали. А тут хоть и в прошлом, но на свободе ведь! А из рядов первых секретарей людей вообще только повышение или смерть исключает.

- А этот... Ромул Луций? - напрягая память, поинтересовался Пригода.

- Молод он еще на таких совещаниях присутствовать, - сурово и рассудительно сказал прокуратор. - Не по чину. А остальные... Кого уж нет, а кто, как говорится, далече.

Все сели за стол.

Проповедник оглядел стол и восторженно покрутил головой.

- Богато живешь! - сказал он Мардуку.

- Я же не отшельник, чтобы акридами сушеными* питаться! - буркнул тот, поднимая чашу. - Да и Софония благодари, он ради встречи расстарался.

* Сушеная саранча у жителей Малой Азии - как у нас сушеная вобла. Выдавали бы там пайки, без сушеных акрид не обошлись бы!

- Разбавленное? - осторожно поднял Иксус до краев наполненную чашу.

- Здесь чужих нет, - сказал Мардук. - Чего же вино портить?

Выпили без тоста.

Вино оказалось превосходным, а барашек хорошо пропеченным, хотя и изрядно подостывшим. Иксус вдруг ощутил,, что он проголодался. То ли блуждания близ Голгофы его раззадорили или внезапное нападение разбойника с завязанной мордой подействовало, но ребрышки барашка он глодал усердно, не забывая время от времени приложиться к чаше с вином. Остальные с легкими ироничными усмешками наблюдали за проповедником.

- Оголодал ты, Митрофан Николаич, - сказал прокуратор. - Ну, рассказывай, где тебя носило. Где был, что видел?

Иксус отставил чашу.

По лицу было видно, что воспоминания ему удовольствия не доставляют. Что хорошего могут найти в своих воспоминаниях осколки кувшина?

- Чего ж тут рассказывать? - вздохнул он, с сожалением поглядывая на блюдо с бараниной. - Попал в гладиаторскую школу, бежал, разумеется... Ну какой из меня гладиатор?! В первом же бою закололи бы... Полмесяца в песках скитался, потом меня бедуины поймали, в Египет отвезли да в рабство продали. Там сначала на скотном дворе работал, потом в храме у тамошних жрецов... - Он пожал плечами и снова потянулся за куском баранины. - Нахватался у них малость, а тут купцы приплыли. Я и смотался... Теперь вот хожу, - он криво усмехнулся, проповедую...

Прокуратор покачал бритой головой.

- Я и смотрю, - сказал он. - Нахватался ты, Николаич, нетленных истин, учениками обзавелся... В город вчера как триумфатор въехал...

Иксус скромно потупился.

- Похоже, ему эта жизнь нравится, - мрачно сказал Софоний.

Иксус поднял голову.

- Ты мне покажи того, кому эта жизнь понравится, - сказал он. - Я, братцы, три года каждую грозу на улицу выбегал, все ждал, когда молния ударит. Ночью проснусь, зубами скриплю, спасу нет, как обратно на Дон хочется... Бузулуцк, понимаешь, ночами снился...