Сергей Синякин: Перекресток

Он что-то спросил посетителя. Тот недовольно и безнадежно махнул рукой, залпом допил коктейль и вышел так же стремительно, как и вошел. Слышно было, как торопливо шлепают его шлепанцы в холле. Бармен поставил фужер в мойку и вернулся к Баскунчаку.

- У каждого свои неприятности, - философски сказал он. И радости у каждого свои. Но все ко мне все равно заглядывают, к старому Микки Маусу. Не забывают. - В голосе бармена неожиданно зазвучала теплая нотка. - К нам надолго?

- Дня на два, - прикинул Баскунчак. - Найти человека, взять у него интервью... Ну и город посмотреть. Ни разу в Царицыне не был.

- Каждый человек в душе путешественник, - мудро рассудил бармен Джойс. - Однако рано или поздно всех тянет домой. Вчера Леонид Андреевич вернулся. На травке, говорит, хочется поваляться. Я его понимаю. Сам постепенно становлюсь домоседом.

Они поговорили о разных пустяках. Бармен подсказал, как быстрее добраться с "Семи ветров" до Мемориала, потом поговорили об увеселительных заведениях, работающих в центре города. Бармен Джойс оказался патриотом своего заведения.

- Можете сравнить, молодой человек, - сказал он. - Но лучше моего бара в городе вы не найдете. Конечно, если вам нравится галдеж и долбежка, если вы не дурак подраться или покадрить девочек, можете отправляться в "Молотов-гараж". У меня всегда тихо и спокойно, публика приличная, музыка - сами можете убедиться, - ниже классики ничего не держу. Вивальди, "битлы", Ванесса Мэй... Желающие могут Николая Баскова послушать...

Только сейчас Баскунчак заметил легкий акцент в говоре бармена. Однако расспрашивать его Дмитрий посчитал неудобным. Допив пиво, он расплатился.

- У вас телефон есть?

- Естественно, - сказал бармен. - Сейчас принесу. Сумму за разговор вам внесут в стоимость номера. - Он подмигнул. Учет и контроль, молодой человек. Возможно, так не становятся богатыми, но не становятся и нищими.

Нулика все еще не было дома. Дублировать свою просьбу о встрече на автоответчик Баскунчак не стал.

Глава третья

Времени было много.

Он неторопливо прошел через пустынный прохладный вестибюль и вышел на улицу. Тело моментально обволокло зноем. Правильнее было бы переждать жару в номере, но Баскунчак все-таки решил съездить на Мемориал. Времени у него было немного, хотелось посмотреть, как все выглядит на самом деле, а не на рекламных плакатах или в телевизионных передачах. И надо сказать, Мемориал его ожиданий не обманул. С Кургана Славы открывалась панорама всего города.

Царицын был длинным, он подковой располагался на изгибе реки. Вблизи центральная статуя выглядела грандиозно и грозно, тропинки, ведущие вниз, окружала низенькая и ровная зеленая трава, словно газоны кто-то ежедневно подстригал. У братских могил толпились уже знакомые Баскунчаку немцы из Люфтваффе. Похоже, возлагали венки.

Немцы негромко переговаривались между собой, время от времени показывая в раскинувшейся панораме города памятные места. Словно вновь разглядывали Царицын из остекленных кабин своих "юнкерсов" и "мессершмиттов". Время от времени кто-то из старых пердунов принимался делать плавные движения ладонями, и по этим жестам можно было понять, что обсуждаются воздушные бои с использованием фигур высшего пилотажа.

Странное дело, но сейчас Баскунчак почувствовал неприязнь к этим иноземным ветеранам, ведь не только в воздушных боях они принимали участие, баржи и катера с гражданским населением они топили, жилые дома в воздух поднимали.

Ишь расчувствовались, боевое прошлое вспомнили!

Он лениво спустился по широкой лестнице, окруженной многочисленными бетонными барельефами и обрамленной ровными рядами зеленеющих тополей. Несмотря на зелень и на многочисленные разбрызгиватели, над которыми стояли маленькие радуги, жара чувствовалась.

В Царицыне функционировало невероятное чудо техники скоростной трамвай или, как его здесь называли, метротрам. Выглядело это так, если бы в одну упряжку, невзирая на изречение классика, впрягли коня и трепетную лань. Часть своего пути трамвай совершал по подземным туннелям. Себялюбивые местные жители даже облицевали несколько подземных станций мрамором и гранитом, но сделали это несравненно скромнее, чем в столице. Тем не менее, пусть хоть и схожий с тянитолкаем, метротрам довольно быстро довез Баскунчака до центральной аллеи. Предназначена она была исключительно для героев, это уже потом аллето облюбовали художники и иные ремесленники, которые с разрешения мэрии продавали здесь свои поделки чуть в стороне от длинных мраморных стел с именами героев. Здесь продавались картины, изделия из уральских камней, забавные поделки и монеты, продавали стихи, изданные за свой счет, непризнанные гении, обменивались ордена и медали, здесь всегда было людно и интересно.