Сергей Синякин - Поле брани для павших

Стоя в рядах молящихся, Александр видел, что солдаты к молениям относятся по-разному. Некоторые откровенно маялись, некоторые просто отбывали номер. Но были и такие, что молились, истово крестясь и напевая.

"Научи меня. Господи, пути твоему, и направь меня на стезю правды, ради врагов моих; Не предавай меня на произвол врагам моим, ибо восстали на меня свидетели лживые и дышут злобою..."

"Но я верую, что увижу благость Господа на земле живых..." - словно со стороны рядовой Александр Иванов услышал песнопения и даже поразился: красиво все-таки получалось. Протяжно, торжественно и грустно.

2

В нирванной было довольно людно.

Бармен Иванова знал и потому налил ему не обычного приторно-сладкого нектара, а греческой амброзии с добавлением капельки миртового елея. Напиток бодрил не хуже забытой уже "Метаксы", и Иванов, отхлебнув из бокала, совсем уж было завел с барменом беседу о жизни, но тут в нирванную вошли херувимы, возглавляемые двумя Ангелами, и начали проверять документы, придирчиво сверяя фотографии на документах с лицами присутствующих.

Дошла очередь и до Иванова. Александр протянул Ангелу свое удостоверение, Ангел всмотрелся в бумаги, вытянулся, по-строевому схлопнул звучно белые крылья и отдал Иванову честь, касаясь белой ладошкой нимба над головой. Херувимы вслед за ним тоже вытянулись, нервно переступая всеми шестью лапами.

В нирванной воцарилась тугая звенящая тишина, которая не прерывалась все время дальнейшей проверки и продолжалась даже тогда, когда святой патруль покинул заведение.

Все напряженно смотрели на Александра.

Какой-то праведник начал пробираться поближе к Иванову, на него зашикали, но праведник лишь огрызнулся:

- Да посмотреть я только хочу! Пусть он мне скажет, кто он такой? Пусть объяснит мне, почему ему Ангелы честь отдают?

- Ветеран он, - объяснил бармен.

- Чего ветеран? - не понял настырный праведник.

- Того самого, - сказал бармен. - Не понял, что ли?

- Врешь, - потрясенно сказал праведник. - А ну перекрестись! Перекрестись, слышишь? Разве ж кто-нибудь из них может быть здесь?

- Сам видишь, - сказал бармен и истово перекрестился. И сразу все расслабились в нирванной. На Иванова теперь смотрели с нескрываемым уважением, и уже пошли предложения хлопнуть по стопочке нектара, а кто-то просил Александра рассказать обо всем, чему он был свидетелем. Иванов улыбался расслабленно и разводил руками. Не хотелось ему углубляться в воспоминания. Ничего приятного в прошлом не было. Впрочем, не стоило врать себе. Были в прошлом и приятные мгновения, которые хотелось остановить, но вот рассказывать о них...

3

Девушка была редкостной красоты, и фигуру ее не мог испортить даже армейский камуфляж. У нее были длинные золотистые волосы, на которых каким-то чудом держался берет. У девушки были синие глаза, точеный носик и пухлые губы в стиле a la Kirn Bessinger.

Солдаты на нее отреагировали соответственно. Как может отреагировать на красивую женщину мужчина, живущий в замкнутом мужском коллективе? Вот-вот, именно так ребята отреагировали.

А эта красивая кукла хоть бы глазом повела. Стояла на КПП и ждала, словно это не на нее сейчас пялили глаза голодные мужики.

Только длинными ресницами хлопала и улыбалась. Улыбка у нее была лукавая и немного загадочная. Моне Лизе рядом с ней ловить нечего было.

- Иванов! - сказал лейтенант Городько и посмотрел на рядового недовольно. Видно было, что, будь его воля, лейтенант сейчас поручений никому бы не давал, все сделал бы сам, и с большим удовольствием. Но должность обязывала, и лейтенант приказал: - Проводи даму в штаб. Это офицер связи из американского корпуса.

Ребята на Саньку смотрели с завистью. Досталось же мужику! Еще и познакомится по дороге. Может быть, даже стрелку сумеет американке набить. Городько потому назвал Иванова, что Александр английским владел и при необходимости с американкой мог объясниться вполне внятно. Другим бы на пальцах пришлось изъясняться.

- Следуйте за мной, - по-английски сказал Иванов, чувствуя, однако, что он сам за этой девушкой последовал бы хоть в преисподнюю, помани она его пальцем. А еще рассказывали, что у американцев красивых женщин не бывает, все толстые и уродливые. Брехуны!

Некоторое время они шли молча. Александр чувствовал себя неловко, и оттого смущался еще больше.

- Вы давно здесь? - спросил он девушку.

- Два месяца, - сказала она и, задорно посмотрев на рядового, сказала; - Меня зовут Линн. А тебя?