Сергей Синякин - Поле брани для павших

И вновь нахлынули воспоминания, и в этих воспоминаниях столкнулись в пустыне две армии, которым предстояло одержать победу или умереть, и между ними не могло быть перемирия, только война до уничтожения одной из сторон.

15

В окопе пахло свежей кровью.

Привалившись спиной к стене окопа, сидел Димка Чупиков из третьего взвода. Вместо кадыка у него была рваная рана, лицо и камуфляж залиты уже темнеющей кровью. Остальные выглядели еще хуже. Ну и ночка! Это был уже второй окоп, где орудовала нечисть.

- Волкодлаки, - пробормотал особист.

Был он в черном комбинезоне, и на поясе у него было странное оружие, нечто среднее между краскопультом и газовым пистолетом.

Иванов такой штуки никогда не видел и на занятиях по боевой подготовке пользоваться этим оружием никто не учил.

- Вы посматривайте, - сказал особист, присаживаясь на корточки перед очередным трупом и расстегивая покойному ворот. Вместо крестика на груди у мертвого была оплавленная, еще горячая капля. - Вон оно что. А я думал, почему они в горло целились, крестик все же. А его и нет, мигунцы поработали.

Он встал, сдирая с рук тонкие резиновые перчатки. Сидящие на краю окопа валькирии вопросительно посмотрели на особиста, и тот кивнул.

- Забирайте, - сказал он. - Мы уже закончили.

Бойцы откровенно глазели на стройные длинные и голые ноги валькирий.

- Я же приказал вести наблюдение вокруг, - сказал особист. - Пацаны... Набрали вас на нашу голову.

Он сложил в планшетку жетоны погибших и огляделся.

- Городько, - позвал он лейтенанта. - Замену погибшим подготовили?

- Сейчас из резерва подтянутся, - сказал из темноты лейтенант.

- Давай быстрее, - приказал особист. - Мне их еще проинструктировать надо.

В темном небе что-то захлопало. Хлопанье это приближалось.

Казалось, что сотня просохших простынь шумно плескалась на ветру.

- Гарпии, - встревоженно сказал особист. - Лейтенант, объяви боевую готовность, к нам гости пожаловали...

Он не договорил, потому что из темноты на окоп рванулось сразу десятка полтора оскаленных волчьих морд, и все сразу сплелось в жестокую кровавую схватку. Затрещали выстрелы, послышалось рычание и вой, крики, предсмертные вопли, хрип и матерщина. На Сашку бросился огромный серый волк с подпалинами на выпуклом лбу. На спине у него, вцепившись в шкуру крошечными лапками, сидело странное существо, напоминающее хорька или ласку. Крестик вдруг больно впился в тело, он обжигал, и Иванов понял, что это и есть- тот самый мигунец, которого упоминал особист. Уклонившись от броска волкодлака, Иванов успел схватить мигунца за мягкий загривок, и мигунец вдруг заверещал так пронзительно, что бой в окопе на несколько мгновений прекратился. Люди и волкодлаки уставились на мигунца, который сучил лапками и продолжал верещать.

Паузой воспользовался особист, успевший сорвать с пояса свое странное оружие. Окоп заполнился паром, жутко завыли волкодлаки, и через несколько секунд все кончилось - вместо зубастых хищников на дне окопа билось около десятка человеческих тел, с которых клочьями ползли волчьи шкуры.

- Бей их! - закричал особист отчаянно, но никого подгонять было не надо, ножи сделали свое дело и отомстили за погибших.

Особист осторожно приблизился к Иванову и перехватил у него мигунца. При виде особиста мигунец замолчал и обвис у него в руке, слабо подергивая лапками и вращая круглыми, как у лемура, глазами.

- Ловко ты его, - сказал особист. - Ничего не скажешь... Сам догадался или вычитал где?

- Машинально все вышло, - признался Иванов, чувствуя, как медленно покидает тело нервная дрожь.

Рядом опять захлопали крылья, заставив бойцов настороженно поднять глаза. К счастью, это прилетела валькирия.

Выглядела она жутковато. Левое бедро было исполосовано чудовищными когтями, лицо залито кровью, в прорехах молочно светились высокие соблазнительные груди. Молча оглядев солдат, валькирия подхватила сразу нескольких убитых и взмыла в темноту.

- Это гарпии ее так, - сказал кто-то из солдат.

- Да уж, - подхватил второй. - Бабы дерутся, мужикам делать нечего.

И в это время в окоп начали прыгать бойцы из резерва. Они еще не участвовали в боях, а потому с ужасом смотрели на окровавленные останки.

- Лейтенант, - сказал особист. - Ты все понял?

- Так точно, - выступил из темноты Городько.

- Вот и отлично. Значит, проинструктируешь их сам. А этого... - Особист указал на Иванова. - Этого я с собой заберу.

Приказы начальников не обсуждаются.