Сергей Синякин - Время Апокалипсиса

После появления чудовища очарование и уют полянки померкли.

- Пошли? - стараясь не смотреть в сторону воды, предложил Кононыкин. Никанор Гервасьевич уже, наверное, заждался. Чаю попьем, все равно спать ложиться уже нет смысла.

- Пожалуй. - Отец Николай встал и принялся деловито отряхивать с костюма сухую траву.Они пошли вдоль пруда. По проселочной дороге навстречу им, сгорбившись, шагал человек. Человек был в черной матерчатой куртке, в трико и резиновых сапогах. За спиной - рюкзак, на голове - соломенная шляпа. В одной руке человек нес полиэтиленовый кулек, в другой держал чехол с удочками.

Поравнявшись, уфологи узнали Степанова.

- Александр Петрович? - удивился отец Николай. - Куда это вы настропалились?

Степанов по-женски ойкнул, близоруко вгляделся в уфологов, угадал их и облегченно заулыбался.

- Да вот, - почти виновато проговорил он, - рыбки решил половить. Самое время, сазан брать начал.

- Так ведь завтра... - растерянно пробормотал Коно-ныкин.

- Так то завтра, - перебил Степанов. - Сколько еще времени впереди! С пяток сазанов все равно выхвачу. Чтобы я да последнюю рыбалку пропустил? Ведь такой клев должен быть!

Они поговорили еще немного о житейских малозначащих пустяках, Степанов покурил и, бросив окурок на дорогу, раздавил его резиновым сапогом.

- Ну, пока, - сказал он, поднимая с земли полиэтиленовый кулек и подхватывая удочки.

- Ты смотри, - предупредил Кононыкин, - мы там такую тварь сейчас видели, сожрет и сапог не останется. Степанов беспечно махнул рукой:

- Хвостоглаз, что ли? Я его вчера видел, длинный, зараза. Метров пятнадцать будет. Глаз из воды выставит и смотрит. С час за мной вчера наблюдал, потом стал рыбу носить. Больше почему-то линьков.

Некоторое время Кононыкин с отцом Николаем смотрели вслед удаляющемуся рыбаку.

- Рыбу она ему носила, - сказал отец Николай. И засмеялся.

А над неспокойной землей бушевали невидимые вихри. Опять прошел в высоте истребитель в стремительной погоне за невидимой целью. Потом пронеслась по направлению к полной Луне суетливая компания белых пятен. Аврора меж тем захватила уже почти половину небосклона и переливалась нежно всеми цветами радуги, выстраивая никому не понятный узор. На юге, прямо над горизонтом, алела полоска, напоминающая зарю. Время от времени почву сотрясала мелкая продолжительная дрожь, словно Земля просыпалась и сладко потягивалась в истоме.

- Вот будет потеха, - неожиданно сказал молчаливо шагавший по дороге отец Николай. - Поймает Петрович поутру говорящую рыбу, она ему все выскажет про рыбалки его да грехи. Отматит не хуже Апраксина!

С плотины открывался вид на Россошки. Свет горел в окнах почти всех домов, хотя время уже приближалось к полуночи. У дворов темными тенями ходили коровы и козы, у заборов похрюкивали свиньи, а куры кудахтали во сне и шумно возились, стараясь устроиться на неудобных заборах. Вся живность, привыкшая к человеческому уходу и заботе, не торопилась покинуть. своих хозяев и родные дворы. Странное дело, но собаки никого не тревожили, молча они бегали друг за другом и лишь изредка какая-нибудь из них садилась на задние лапы и задирала острую морду к Луне, чтобы излить свою тоску и непонимание мира в тревожном долгом вое.

Около колонки слышались голоса, хотя видно никого не было.

- Нажрался гад, - рублено и хрипло говорил кто-то. - Гоняет по двору. Ревет сиреной: "Порублю!" Грызанул его за ногу. Кровь красная, горькая. Губу поранил. Голова теперь разламывается. Где жить?

- М-мои пла-ачут, - отвечал странный шипящий и растянутый голосок. Ж-жалко, м-молока не да-али. М-мне кушать хочется. Корову прогна-али.

Отец Николай с Кононыкиным подошли ближе и увидели, как от колонки в разные стороны порскнули большой рыжий кот и лохматая дворняга.

- Дожили, - с горечью сказал отец Николай. - Животные и те заговорили. Какие уж тут инопланетяне!

Глава одиннадцатая

Быть или не быть - вот, оказывается, в чем скрывался вопрос.

И такая от раздумий тоска накатывала, что с каждым часом, приближающим печальную развязку, бравада с Ко-ноныкина спадала, как шелуха, оставляя место хмурой сосредоточенности. Инопланетяне это или все-таки сам Бог решил разобраться со своими непослушными созданиями, по сути дела/разницы не было. Размышлять об этом было все равно что прикидывать, от чего легче помереть: быть повешенным или попасть под электропоезд?

Ворожейкин сидел у окна, делая вид, что наблюдает за таинственными звездочками, суетливо мерцающими в высоте. Но было видно, что мысли Никанора Гервасье-вича неопознанные летающие объекты сейчас ни в коей мере не занимают. Вспоминал Николай Гервасьевич прожитую им жизнь, вспоминал и хмурился. И пил крепкий чай, заваренный по старинному зэковскому рецепту до вязкой черной густоты.