Артем Петров - Старая война – лишь прелюдия к новой

— Только не ты! — отбрасывая труп последнего противника, тяжело дыша, простанал вожак.

Всего его лицо было в крови. Этот бой его явно утомил, к тому же в руке торчал нож. Серебряный к сожалению.

Вытащив его, Годфри сбросил рюкзак.

Максим проследил за ним взглядом.

— Он все равно больше не действует… — медленно надвигаясь, разминая кулаки, объявил старый вожак — Разрядился после Армстронга. Впрочем, ты тоже уже должен был сойти в утиль…

Оборотень сбросил плащ, обнажая тело по пояс. Оно все было покрыто шрамами, как у Максима.

— А ты должен был давно состариться, раз отдал Маркусу свою силу… — тихо ответил парень.

От этого зрелища у него на секунду задрожала правая когтистая рука.

— Я не собирался отдавать ему силу. Я знал, что этому охотничьему выродку нельзя доверять. Но мои братья хотели освободиться от Последователей. Глупые идиоты… Они разрушили все, что мы строили веками.

За полсекунды он принял звероформу, став двухметровым прямоходящим волком с серыми несияющими глазами.

— Косте уже оставалось недолго… — прорычав, старый вожак пошел в атаку, но Максим увернулся со всей проворностью, на которое было способно его массивное тело — Поэтому я послал его насмерть. Ты уже давно должен был сойти с ума! Особенно после того, что она с тобой делала.

Оборотень в ответ ударил Годфри в живот и, вцепившись когтями в плечи, швырнул в ближайшую колонну.

Я стоял, почти не дыша. Тяжело было поверить, что правда, наконец, всплыла…

— Можешь звать меня Хелен, если хочешь, Сергей.

В ее голосе не было и капельки теплоты.

— Мы должны убить Армстронга, — я не нашел других слов.

— Я убью его сама. После того, как он откроет храм, а я расправлюсь с тобой.

— Что? — я отступил назад, беря автомат наизготовку.

— Ты мой сын только биологически. Ты был моим прикрытием во время операции. Больше ничем. И сейчас ничего больше не значишь. Коннорс освободил тебя не по моей просьбе. Так решили другие. Как и оставить тебя в живых, после того, как ты должен был уйти в сторону. А вместо этого вновь полез в гущу событий.

Она сделала несколько небольших шагов. Но я не поднял автомат.

— Не хочешь стрелять? Я тебе уже все сказала. Ты для меня — никто. Не знаю, что ты воображал у себя в голове… То, что ты видел во мне последнюю надежду, что у тебя есть кто-то, кому ты не безразличен, оказалась ложью. Теперь ты можешь умереть.

В голове было пусто. Я и раньше ощущал эту пустоту внутри. Теперь же там была настоящая дыра. Которую уже ничем не заполнить.

— Это будет быстро…

Последние слова отозвались эхом в голове. Уже не помня себя, я вскинул автомат, и начал стрелять.

Годфри и Максим вновь сцепились. Их шкуры были покрыты кровью от быстро заживаюших ран.

— Я поклялся… — прохрипел одноглазый оборотень — Что убью тебя! Во чтобы-то ни стало! Плевать, что будет потом. Мне больше нечего терять…

Это произвело на старого вожака впечатление. Вырвавшись из когтей противника, пусть и потеряв небольшие куски меса, он вновь принял боевую стойку:

— Ты не можешь быть одним из настоящих вожаков… Мы их всех убили после того, как Последователи усилили нас.

Это открытие отразилось новым приливом ярости.

— Дункан сказал, что вы использовали какого-то алхимика…

— Дункан лишь говорил то, что ему велели, лишь бы получить назад молодость, — усмехнулся Годфри — А ты в это поверил…

— Значит, для меня есть способ выжить? — голос оборотня изменился.

— А… Зверь тоже заинтересован. Нет, вы не выживете. Потому что я убью вас обоих!

Старый вожак сделал Максиму подсечку, после чего разорвал тому когтями горло. Блокируя ответный выпад, он проткнул когтем здоровый глаз оборотня.

Завыв, тот откатился по трупам, заполнявшим зал назад, вскакивая.

Пока глаз заживал, парень ориентировался на слух. Но это было нелегко из-за мощного биения сердца, бившего по ушам, и тихой шпионской походкой врага.

Лишь инстинкты помогли ему заблокировать удар. Схватив ногу Годфри, оборотень ударил ребром ладони по колену, ломая его. После чего повалил противника, начав выламывать ему руки, блокируя все возможные попытки вырваться.

— За Эдварда! — прорычал Максим, ломая запястье правой руки так, что кость торчала из места перелома — За Костю! — теперь дошла очередь локтевого сустава — За мою жизнь! — плечевой сустав.

После чего он просто оторвал держащуюся на одной мышечной ткани руку под аккомпонемент рева старого вожака. Глаз к этому времени уже зажил, поэтому черный оборотень без труда вонзил когти его же руки в глаза.