Александр Громов - Вычислитель

Рассвет наступил даже раньше, чем она предполагала. Красное распаренное солнце еще не успело выглянуть из-за горизонта, как стало ясно, кто бродил ночью возле спящих. Две вертикальные черточки вдали, с первого взгляда вроде бы замершие на одном месте, а на самом деле быстро уходящие к Гнилой мели, могли быть только людьми и никем иным.

Ночной визит незнакомцев встревожил всех, даже Юст казался обеспокоенным и не вполне уверенным в себе.

– Перейдем Гнилую мель ночью, до вечера будем отдыхать, – объявил он и, поколебавшись, добавил без угрозы: – Кто не согласен, пусть скажет.

День занимался ясный, не обещая ни волглой мороси, ни непроглядного тумана. Видимость – как назло – от горизонта до горизонта.

– Через Гнилую мель только ночью, – подобострастно, как показалось Кристи, поддержал Эрвин. – Проскочим, если не нашумим. И лучше обойтись без фонариков. Лун не будет, зато большой прилив обеспечен, и, думаю, мель затопит. Надеюсь, местным будет не до нас.

Юст посмотрел на него с подозрением.

– Насчет прилива и лун – точно?

– Я подсчитал.

– Гляди, умник, не ошибись… Ну-ка все осмотрелись! Ни у кого ничего не пропало?

Не пропало ни одной вещи – как видно, ночные гости испугались голосов дежурных и не решились приблизиться, – но все понимали главное: новых встреч с обитателями Гнилой мели скорее всего не избежать, и готовились к худшему. С утра никуда не тронулись. Юст обрезал облохматившийся конец веревки, велел расплести ее и привязать ножи к шестам. Долго рыскали по болоту вокруг лагеря в надежде найти лозу-бичевку, но не нашли. Почти не нашлось и головастиков – не иначе, на них был изрядный спрос далеко вокруг Гнилой мели. Знакомых хищников не попадалось, а незнакомого либо не увидишь, либо не поймешь, что это хищник, пока он тебя не схватит. Но и незнакомых любителей человечьей плоти не встретилось, кроме жгучей мошкары, ожившей с рассветом. Эрвин первым вымазал лицо грязью и подставил солнцу, чтобы быстрее затвердела защитная корка. Очень скоро его примеру последовали и остальные.

Пищу не делили. Кто замечал головастика, тот, дрожа от голода и вожделения, не мог успокоиться, пока ему не удавалось схватить его и отправить в рот, и был безутешен, если головастик успевал ушмыгнуть в зыбун. Ян Обермайер, чья благообразная седая грива давно уже превратилась в грязный ком, а колено за ночь распухло до того, что пришлось дополнительно надрезать штанину, страдая от боли, попробовал жевать соплодия водорослей, но сейчас же выплюнул их с отвращением и долго отплевывался, мыча и мотая головой.

Он так ничего и не нашел, если не считать нескольких крошечных слизнеобразных созданий, прицепившихся снизу к ленточным водорослям, слишком ничтожных, чтобы тратить силы на их поиски. Проповедник явно это понимал. Никто не знал, могли ли они вообще служить пищей, но, по-видимому, яда в них не содержалось.

Полоска Гнилой мели, растаявшая было в лучах восходящего светила, теперь отчетливо различалась на горизонте. Две спешащие к ней далекие фигуры давно исчезли. Ни вблизи, ни вдали ничто не выдавало чужого присутствия.

– Чего им сюда хлюпать? – мрачно озвучил Валентин. – Разведали, сколько нас, теперь ждут. Мимо Гнилой мели не промахнешься.

Никто ему не ответил – глупо возражать против очевидного. Сколь бы недалек умом ни был человек, пять суток в Саргассовом болоте собьют доверчивость с кого угодно. Люди Гнилой мели… можно себе представить, каковы они!

Кристи не пыталась обмануть себя. Многочисленные люди, раз основательно подъели головастиков чуть ли не на полдня пути вокруг своего обиталища! Вероятно, вечно голодные и наверняка опасные двуногие болотные крысы… Опаснее любого болотного зверя. Расчетливее Эрвина. Цепче Лейлы. Коварнее Юста.

До полудня отдыхали, набираясь сил перед ночным рывком. Спали, разморившись под лучами солнца, искали головастиков, цедили и пили солоноватую грязь, отходили опорожниться и снова спали, пока Обермайер не поднял тревогу, первым заметив медленное колыхание зыбуна. Кто-то большой и грузный нетерпеливо пропихивал громоздкое тело сквозь гиблую торфяную взвесь под зыбуном, торопясь добраться до беспечных существ, осмелившихся топтаться в его владениях. В ста шагах от бивака он ощутил под собою дно, отчего водорослевый ковер над чудовищем вздулся пологим бугром. Бугор рос, приближался.

Был ли это язычник или иная, еще незнакомая тварь, никто не собирался выяснять.