Энди Лэйн - Декалог 3 - Последствия

Он с отвращением отвернулся и увидел, что рядом с ним стоит Джо.

— Джо?.. Как?.. — по его лицу пробежал приятное удивление, а затем лицо снова стало мрачным.

— Некогда объяснять, Доктор, — сказала она ему, быстро оглядываясь. Лицо у неё было бледным от шока. — Тебе лучше быстрее навести тут порядок.

Саиф и Аркаб пронеслись мимо, вклиниваясь в сокращавшийся отряд охранников, которые, оставшись без командира, отступали с большими потерями.

Заметив краем глаза эти маленькие смерти, Цераннос взвыл и толчком вытолкнул себя из ямы ещё сильнее, оказавшись в нескольких метрах от того места, где стоял Доктор.

Доктор горько рассмеялся. Вот вам и контур интуиции… Он привёл их не в поворотную точку пространства и времени, где от них могла быть какая-то польза, а прямо в момент катастрофы, где Цераннос был выпущен в физический мир.

Пока он стоял, Джо смотрела на него с непониманием. Встревоженная его взглядом, она дотронулась до его руки.

— Доктор?..

Аркаб повернулся к ним, временно отвлекаясь от бойни:

— Возвращайся в свою машину, Джо, и забирай своего друга. Ядерное устройство включено! Вы не можете больше ничего сделать! Мы прикроем ваше отступление.

Джо не нужно было повторять. Она поняла, что настал критический момент, и не осталось времени даже на прощание. Схватив Доктора, она потянула его в ТАРДИС, которая, повинуясь подсознательной воле, начала процесс дематериализации.

Со слезами на глазах Джо смотрела на мониторе, как Саиф и Аркаб упали под ответным огнём. Она увидела, как Цераннос создал множество глаз и искажённых голов, чтобы лучше рассмотреть исчезающую машину времени…

А затем всё исчезло в обжигающей вспышке света, и Вселенную не стало видно.

Стена пламени, невообразимо горячего и ослепительно-белого, понеслась на Церанноса… а затем замедлилась. Встретившись с расширяющимися волнами хронотронной энергии, ядерная ударная волна задержалась на достаточное время, чтобы существо успело вернуться в яму.

Но теперь невероятно сложное сплетение энергий там выглядело иначе: изорванное, драное, как старая сеть, а за ним был бескрайний океан Космоса. Были миллиарды путей, куда могло направиться существо, но один из них выделялся — вдоль остаточного временнóго следа между планетой Алракис и планетой Земля…

— Тысячи лет, — бормотал Доктор, изучая показания консоли ТАРДИС. — Сила взрыва и последующий приливный всплеск энергии разлома швырнули нас на тысячи лет в будущее Алракиса…

Он открыл внешние двери, и они вышли в солнечный летний вечер.

Солнце висело близко к горизонту, похожее на кожуру апельсина; оно погружалось в дымку и дальше, за холмы. Большая луна этой планеты, притягиваемая её гравитацией, занимала половину южного неба. Необратимое снижение её орбиты и результирующее столкновение с Алракисом скорее всего приведёт к их взаимному уничтожению, через много-много лет.

Но пока что крохотные существа, похожие на сверкающих зелёных шмелей, зависали над соблазнительно раскрытыми чашами фиолетовых цветов. Высокие перистые травы янтарного цвета тихо покачивались под тёплым ветром. А ещё дальше, у подножия холмов была покрытая буйной растительностью долина реки. Не было никаких признаков людей. Мрачный мегаполис алкариан и громадина центральной Цитадели давным-давно стёрлись в прах.

Доктор сорвал один из красивых фиолетовых цветков и вставил его в петлицу своего пиджака. Затем улыбнулся:

— «На протяжении всей истории великая кисть никогда не останавливалась», — тихо сказал он, — «и краски не высыхали; но чьи глаза, глядя холодно, или как мы, сквозь линзы слёз, видели эту работу, и не считали её завершённой?»

Джо тоже улыбнулась ему и кивнула.

— Вселенная всегда меняется так, как должна, Доктор, — сказала она, и он удивлённо посмотрел на неё — она так быстро поняла урок, на который у него ушло много веков.

Они не стали задерживаться. Доктор пошёл к ТАРДИС, а Джо вынула из кармана джинс кость «пусто-пусто», и символически подбросила её высоко в воздух, а затем повернулась и пошла за Доктором.

Вращаясь, костяшка долетела до высшей точки своей траектории и начала падать… медленнее, медленнее, и, в конце концов, неподвижно зависла в абсолютно беззвучном небе.

ВЧЕРАона знала, что ненавидит Скотта Войзека. Она ненавидела его эгоизм, его дорогой автомобиль, ту простоту, с которой он пользовался новыми технологиями. Она ненавидела его фальшивую искренность и длинные обеды. Она ненавидела его лысину. А когда он погиб, попав под машину, и её чувства к нему не изменились, вины за это она не чувствовала. Поэтому, когда она увидела, что он идёт ей навстречу по улице Кенсингтон Хай, она сразу поняла, что с ней происходило последние восемь недель.