Андрэ Нортон - Тройка мечей - Пояс из Леопарда. Тройка Мечей

Чужак едва взглянул на Героиз, когда та, неуклюже переваливаясь, прошла мимо, стесняясь своего большого живота. Потом он быстро отвернулся, словно испугался того, что повёл себя непочтительно. Он и не заметил, как пристально Урсилла посмотрела на него, проходя мимо, и как глубокая тень легла на лицо Мудрой Женщины, будто некое подобие сомнения закралось ей в душу.

Но времени ни на что другое не оставалось, ведь Леди Героиз уже еле передвигалась и вот-вот должна была разродиться. Они добрались до маленькой кельи. Леди Героиз вошла в неё, и только Урсилла последовала за ней, а другие женщины остались ждать снаружи.

Воздух наполняли чудесные запахи, как будто разом зацвели все цветы позднего лета, и Леди Героиз вдруг показалось, что она плывёт в воздухе среди бесконечных цветущих садов. Она знала, что такое телесная боль, и была готова к ней, но это было нечто другое, никак не связанное с телом. Внутри Леди Героиз пробуждалась огромная радость, какой ещё не ведал её холодный и трезвый разум.

Не знала она и того, что в соседней келье в усыпальнице Гунноры находится другая роженица, а с ней Мудрая Женщина из ближнего селения. Она тоже пребывала в радостной полудрёме, ожидая появления на свет ребёнка, чтобы взять его на руки и окружить любовью, переполнявшей её.

Ни та, ни другая не подозревали о приближении бури, в то время как человек, ходивший взад-вперёд по двору, застыл у дверей, увидев нависшую над головой тучу. Несмотря на то, что он весьма неплохо знал, на что способна природа, ему показалось, что тишина, воцарившаяся между небом и землёй, предвещала поистине нечто ужасное. По своей натуре он был готов к проявлениям, относящимся не к народу Арвона, а к самой Силе, Возможно, теперь эта Сила нанесёт решительный удар по всему, что подвластно ей.

Он дотронулся до пояса и пробежал по нему пальцами, словно искал ответ, но не находил его. Потом поднял глаза и посмотрел на тучи, как бы в поисках того, что могло ими править. Одежда у него была простая — коричневая куртка без рукавов поверх зелёной, цвета листвы, рубашки, тёмно-коричневые сапоги всадника, зелёные бриджи. Плащ лежал чуть поодаль.

В мужчине чувствовалось что-то такое, что без слов свидетельствовало: перед тобой не крестьянин и не глава Клана из какого-нибудь маленького провинциального селения. У него были густые тёмные волосы, ниспадающие на лоб, странные, похожие на кошачьи, жёлтые, с вертикальными зрачками глаза. Посмотрев на него один раз, хотелось посмотреть ещё — притягивали его значительность и властность, словно перед тобой стоял тот, кто во всём полагается на одну лишь собственную волю.

Его губы беззвучно пошевелились. Затем он поднял руку вверх и сделал какой-то знак. В ту же минуту из конюшни раздалось пронзительное ржание. Странник повернулся, потом, когда ржание повторилось, бросился за угол здания, подхватив на ходу плащ, и мигом очутился в конюшне.

Там он обнаружил людей из Кар До Ирана. Те в спешке заводили лошадей в укрытие, поскольку стало ясно, что приближается сильная буря.

Две лошади, ранее мирно стоявшие в конюшне, теперь вели себя беспокойно, били о землю копытами, словно боевые кони, тренированные специально для битв в Долинах. Слуги и конюхи негромко ругались, поигрывая арапниками.

Было что-то странное в этих двух лошадях, готовых защищать свои временные владения от чужого вторжения. Непонятной масти — чёрные с серым, в лесу таких лошадей и не заметишь среди листвы и деревьев, и при этом непривычно длинноногие и изящные.

Они повернули головы в сторону вбежавшего в конюшню человека и заржали в знак приветствия, одновременно как бы жалуясь на вторжение чужаков. Странник ринулся мимо людей эскорта, не проронив ни слова, и остановился только рядом с лошадьми. В его присутствии они сразу успокоились и теперь лишь изредка пофыркивали. Хозяин положил руки им на шеи. Кони совсем замолкли, когда он провёл их в дальний конец конюшни, к широкому свободному стойлу.

Только там мужчина заговорил, впервые за всё это время:

— Ну-ну, не пугайтесь, не бойтесь ничего, оставайтесь в своём углу…

Говорил он отрывисто, несколько повелительным голосом. Командир эскорта Леди Героиз, Кадок, поморщился. Отчего этот чужак разговаривает в таком тоне, да ещё в присутствии его людей? Это было оскорблением, за которое, будь то другое место, чужак тут же ответил бы.

Однако в усыпальнице Гунноры никто не смел обнажать оружие, ибо оно несёт смерть, а здесь даровали жизнь. Но взгляд, который подданный Леди Героиз бросил на странника, не предвещал ничего хорошего для их дальнейших встреч.