Джеффри Барлоу - Зов Тухулки (Спящий во тьме - 2)

- Кит, а вы можете это прочесть? - осведомился профессор. Даже спустя столько лет степень учености бывшего коллеги производила на него глубочайшее впечатление.

- Письмена смахивают на латынь и на греческий, - вставил мистер Банистер. - Профессор Тиггз предположил, что они, возможно, этрусского происхождения.

Профессор Гриншилдз оторвался от надписи и посмотрел своему академическому другу в глаза.

- А ведь вы правы, знаете ли, это и впрямь этрусский язык, причем вне всякого сомнения. Ну, надо же, надо же! - Он ликующе закивал и вновь принялся изучать документ. - Ага, изумительно, просто изумительно! Амелия, глянь-ка сюда. Приблизительно третий век до нашей эры, ты не согласна?

- Некоторые из этих значков очень похожи на наши, - заметил профессор Тиггз. - Они греческого происхождения, верно?

- Безусловно. Их заимствовали из более раннего алфавита - этруски переняли его у греческих торговцев, что в незапамятные времена начали колонизировать южную часть Италии. Этруски, в свою очередь, передали свой новый алфавит римлянам, а уж через римлян он дошел до нас. Так что, сами видите, если бы не влияние этрусков, возможно, сегодня мы пользовались бы греческими буквами! Сам этрусский язык, однако, нечто уникальное: он не соотносится ни с одним известным языком и не принадлежит ни одной языковой семье мира. Так, например, он не включен в огромную индоевропейскую семью, куда входят греческий, латынь, французский, немецкий и наш собственный добрый старый английский. Происхождение этрусского языка, равно как и самих этрусков, остается загадкой, и разрешить ее возможным не представляется. "Древний народ, несхожий с другими ни языком, ни обычаями, весьма надменный и недоверчивый к чужим", - такова была их репутация в античном мире.

- Как же все-таки насчет надписи? - напомнил доктор Дэмп, не в силах долее сдерживать любопытства. - Что в ней говорится?

- Это инвокация: молитва, обращенная к божеству. А еще точнее, молитва к могущественному богу Аполлону, или Аплу, как называли его древние этруски - вот так его имя здесь и записано, - с просьбой дозволить его слуге слуге Аплу, я имею в виду, предположительно тому, кто это читает - призвать из подземного мира Тухулку.

- Тухулка, - повторил профессор Тиггз. - Где-то я уже слышал это имя. Не помню только, в связи с чем.

- Тухулка, - произнес профессор Гриншилдз, - это этрусский демон смерти. Привратник, приветствующий души расенов по прибытии их в подземный мир.

- Расены? - переспросила мисс Мона, недоуменно сведя брови. - Кто такие расены?

- Этим собирательным словом этруски именовали себя как народ, мисс Джекc. Греки называли их Tyrrhenoi, тиррены, а римские завоеватели - Tusci или Etrusci. Термин "расены" - название очень обобщенное и имеет скорее культурно-религиозный смысл, нежели политический, потому что, насколько нам известно, объединенной этрусской "нации" никогда не существовало. Этруски создали союз крайне независимых городов-государств: он занимал центральную часть Италии в те времена, когда Рим представлял собой лишь несколько крытых соломой хижин на реке Тибр. Собственно говоря, на протяжении ста лет династия этрусских царей правила в Риме. В истории этрусков доминируют двенадцать таких городов-государств: их называли священным двенадцатиградьем расенов, причем состав двенадцатиградья менялся с годами. В него входили Цере - Цисра по-этрусски, Вейи или Вейя, главный соперник Рима, возведенный на другом берегу реки Тибр, и Волатерры или Велатри богатейшие колонии древнего мира.

Отличные мореходы, этруски в пору своего расцвета единовластно контролировали побережье. А еще им принадлежали огромные железные и медные копи Италии. Эти два фактора в совокупности и стали источником их могущества и богатства на раннем этапе. Невзирая на столь многообещающее начало, звезда этрусков клонилась к закату. Города-государства ревниво пеклись о собственной независимости и ставили ее куда выше, нежели единство народа. Двенадцатиградье расенов никоим образом не представляло собой объединенное государство или империю; именно это, как мне кажется, и привело к его падению, когда впереди замаячила угроза вторжения. Каждый год на пышном празднестве правители городов-государств выбирали из своего числа номинального главу народа этрусков, но должность эта носила исключительно ритуальный и религиозный характер; политического влияния глава, как я понимаю, практически не имел. Этруски, видите ли, либо не могли, либо не хотели признавать общих целей, а стало быть, не сумели бы объединиться и против захватчиков. Каждый город-государство стоял сам за себя в прямом смысле этого слова. Разумеется, такой неустойчивый, шаткий союз перед лицом жестокой агрессии был обречен.