Наум Сладкий - Последняя загадка тунгусского метеорита

23

- Ты рассказываешь о моих приключениях так, что получается одна чернуха. И зачем все эти литературные параллели?

- Что же делать, если мы с тобой не знаем никаких других цепей, кроме тех и этих. И никакая это не чернуха, и даже вовсе не фантастика. Просто мы здесь живем.

24

Пробираясь по заснеженным тропинкам и обочинам разбитых дорог, Сальвадор уже ни о чем не думал, а только с наслаждением дышал сухим морозным воздухом. Он отдыхал, зная, что скоро может понадобиться быстрота соображения и реакции, и, может быть, этой ночью не придется спать. Вокруг все было спокойно, никто Сальвадора не искал и не догонял, и вообще, прохожих было мало. Сальвадор знал, что если его и будут ждать, то только возле дачи, и, возможно, не сегодня. Он мог бы сюда и не идти, но рассчитывал на свою трезвость, внимательность и знание местности. Судя по описанию, дача Таратуты находилась в новом, еще не застроенном кооперативе рядом с сосновым лесом почти на берегу Ингула. Никаких домов поблизости уже не было, за лесом начиналась совсем захудалая деревня, и основная дорога туда проходила в другом месте. Ниже дачного поселка были земляные валы, ограждающие заброшенное стрельбище, а потом начинался другой сосновый лес, на краю которого торчали остатки недостроенного пионерлагеря или дома отдыха. Сальвадор зашел с противоположной стороны реки, где проходила длинная прямая улица села. Мостов на ту сторону здесь не было, и река никогда не замерзала, но зато улица хорошо просматривалась в обе стороны. С этого места дачи на горке были хорошо видны. В основном это просто огороды с торчащим из-под снега высоким бурьяном на межах, но Таратута сказал, что его домик большой и почти законченный. Таких домиков оказалось всего два, и возле одного из них виднелся рыжий старый "Москвич". Сальвадор очень медленно двигался по улице, боковым зрением следя за горой на той стороне реки. Для этого ему оставалось еще около километра, дальше начинающийся сосновый лесок скроет дачи. Улица была совершенно пуста, и Сальвадор перешел на противоположную, ближнюю к реке сторону. Теперь его закрывали дома, заборы и деревья, но он сам мог довольно хорошо видеть дачный поселок. Никакого движения не было. На той стороне Ингула начался сосновый лес, автомобиль пропал из поля зрения, и Сальвадор так ничего и не понял. Придется заходить со стороны леса. Не похоже, чтобы здесь была организована круговая засада.

Сальвадор дошел до конца села, свернул к самому берегу реки и быстро пошел по едва различимой в снегу дорожке. Скоро дорожка вывела его к мостику из жердей и остатков поливальной машины. Алюминиевые трубы под ногами были скользкими. Внизу лениво текла черноватая вода Ингула, и Сальвадор только теперь почувствовал, как он хочет пить. Цепляясь за натянутую проволоку, он перешел на ту сторону и отыскал на краю чьего-то огорода чистый снег. Как всегда, снег был свеж и вкусен, и Сальвадор во второй раз со времени отлета из Москвы ощутил страх. Сальвадор представил, как его тихо ловят в лесу, как держат и как вешают на проволоке, согласно традициям компетентных органов. Об этих традициях Сальвадор был наслышан. Следовало несколько раз глубоко подышать, выдохнуть до конца сначала грудной клеткой, потом животом, задержать дыхание насколько возможно, а потом глубоко вдохнуть в обратном порядке, сначала животом, потом грудью, и так несколько раз, до легкого головокружения. Сальвадор выполнил упражнение, и беспокойство исчезло. Улица на этой стороне Ингула была тоже пуста, и только когда Сальвадор подошел к самому лесу, он увидел под деревьями сидящего в трансе старика в засаленном ватнике. Четыре деревянных кресла, в одном из которых сидел старик, были прикреплены друг к другу и стояли прямо на снегу. Кресла явно происходили из какого-то клуба или зала заседаний. Сальвадор спросил, не было ли здесь машины. Не было. Старик опять устремил неподвижный взгляд вдоль улицы, и Сальвадор быстрым шагом вошел в лес. Обычно здесь никто не ходит даже летом: жители деревни почти все похожи на того старика, а дачников еще мало. Проехать сюда трудно, а в мокрую погоду - невозможно. Грунтовая дорога свернула к берегу, и Сальвадор пошел напрямик. Скоро впереди показалось поле, разделенное на дачные участки. Рыжий "Москвич" все так же стоял возле одного из двух кирпичных домиков. Сальвадор поднялся выше, туда, где край леса образовывал среди полей прямой угол, с сожалением посмотрел на оставленные на снегу следы и еще раз выполнил дыхательное упражнение. Теперь нужно было смотреть и ждать.