Александр Больных - Жил-был вор

Опять открылись люки, выпуская юмивадов на волю, но на этот раз Рамрод управлял животными твердой рукой. Они рванулись было по привычке, но, укрощенные, покорно остановились. Рамрод усмехнулся. Со стороны это выглядело страшно - слепые незрячие глаза пылают красным огнем, руки мечутся по пульту со скоростью, недоступной нормальному человеку... И кривая саркастическая улыбка.

Невидимый энергетический хлыст ударил юмивадов, и они послушно двинулись туда, куда направлял их торжествующий Рамрод. Яхта дернулась и, влекомая юмивадами, стала набирать ход.

Но какая-то крошечная ядовитая соринка попала вдруг в мозг Рамроду. Она зудела, причиняла боль, отвлекала, мешала работать. Он попытался вырвать эту саднящую занозу, но напрасно. Мозг заболел еще сильнее. Рамрод понял, что его вызывают. Но возвращаться из теплого и светлого мира, где все ясно и просто, где все подвластно тебе, не хотелось. Он стал сопротивляться.

Однако вызывающий его был настойчив. Соринка, сначала черная и холодная, стала нагреваться. Она засветилась темно-вишневым цветом, потом превратилась в ярко-красную, пожелтела и в конце концов засияла ослепительно зеленой звездой. Но звезда эта не обжигала, напротив, от нее в мозгу расходились волны жуткого холода, сковывавшего мысли, делавшего их вялыми и ленивыми.

Вдобавок звезда начала двигаться, и там, где она проходила, черные шнуры прекращали свою пляску. Они замирали и начинали истаивать облачками серой мути, постепенно гасившей розовое сияние, превращая его в грязный кисель.

Рамрод застонал и очнулся.

Первое, что он увидел, было встревоженное лицо Герты. И лишь потом он натолкнулся на полыхающий пронзительной зеленью взгляд Абгемахта. В эту минуту Рамрод ненавидел кота.

- Что случилось? - язык его слегка заплетался.

- Некогда предаваться удовольствиям. - Герта кивнула на экран.

Теперь, когда Рамрод вышел из транса и снова обрел способность видеть окружающее, он заметил большую сине-белую точку посреди экрана.

- А это кто? - Рамрод попробовал придать голосу игривый оттенок, хотя уже понял, что положение не располагает к веселью.

- Не знаю.

- Не запрашивали нас?

- Нет.

- А свои позывные?

- Тоже не передали. Но преследуют нас.

Лицо Рамрода вытянулось, но он продолжал бодриться.

- Я как-то не расположен общаться с ними.

- Я тоже, - Герта, видимо, была сильно не в духе, потому что отвечала односложно. Напугало преследование? Пустое. Для корпоранта, как и для лигиста, это неизбежный риск, что-то вроде профессионального заболевания. Стоит ли обращать внимание. И он пробормотал:

- Конечно, это не та колымага, на которой я хотел бы посостязаться в скорости, но посмотрим...

И он принялся набирать на клавиатуре сложную комбинацию, теперь уже не боясь ошибиться, память о действиях в трансе у него была безукоризненной.

Повинуясь невидимым энергетическим лучам, юмивады прибавили ход. Их туманные тела вытянулись еще сильнее, сквозь желтый туман начало пробиваться слабое фосфоресцирующее свечение. Синеватая точка вздрогнула и стала быстро уменьшаться в размерах, сползая с центра экрана к краю. Рамрод облегченно улыбнулся.

- Ну вот, а ты боя...

Договорить он не успел. Преследователь, не сразу заметивший маневр "Тинтажеля", с некоторым запозданием, но среагировал и тоже увеличил скорость. Бело-синяя звезда неотвратимо возвращалась в центр экрана, распухая на глазах. Но, достигнув прежней позиции, она остановилась, как пришпиленная. По какой-то таинственной причине преследователь не собирался приближаться вплотную и держал неизменное расстояние.

- Что они задумали? - Рамрод растерялся.

Видя, что от него не слишком много толку, Герта снова стала прежней валькирией: жесткой, уверенной, собранной.

- А ты не видишь?

- Нет.

- Они не мешают нам, потому что мы делаем то, что им нужно. Они отжимают нас от планеты.

- Зачем?

- Они не знают, каков радиус действия Ключа, и хотят застраховаться.

Рамрод звонко шлепнул себя по лбу.

- А я-то думал! Ну, это мы еще посмотрим. У нас тоже есть в рукаве кое-какие козыри.

Он набрал код новой команды. Словно исполинская рука рванула назад правую тройку юмивадов. "Тинтажель" разворачивался по такой дуге, что его едва не закрутило вокруг оси. Зазевавшийся Херринг кувырком вылетел из кресла и шлепнулся о стену рубки, не то гавкнув, не то даже мяукнув. Кресла недовольно зашипели, ремни затрещали, но и Рамрод, и Герта остались на местах. Самое же скверное, по мнению Херринга, было то, что Абгемахт избежал неприятностей.