Семен Слепынин - Фарсаны

"Неужели Эфери-Рау,- думал я,- это не человек, а его кибернетический двойник? Но где же тогда живой Эфери-Рау? Где?"

Эти мысли не давали мне покоя, усиливая тягостное впечатление от всего, что я видел здесь. И мне захотелось поскорее уйти. Сославшись на неотложные дела, я заторопился. До ворот меня проводил Вир-Виан.

- Надеюсь, что перед тем, как покинуть Зургану, вы зайдете ко мне? спросил он на прощание.

Не помню, но мне кажется, что я обещал зайти, обещал, чтобы что-то сказать. Расставшись с Вир-Вианом, я направился к гелиоплану, который за это время накопил под жаркими лучами изрядное количество энергии.

"Что мне делать? - думал я, усаживаясь в кабину.- Может быть, обо всем рассказать Нанди-Нану? Посоветоваться с ним? Нет, ведь я же обещал Вир-Виану пока что не говорить никому..."

Но такова была беспечность нашего поколения, выросшего в условиях гармонического общества, и такова оптимистическая сила молодости, что тягостное чувство исчезло, как только гелиоплан поднялся в воздух. Ветер звенел в ушах, напевая свою незатейливую, но весьма увлекательную песенку странствий. Я летел к освещенным просторам Ализанского океана, к своим друзьям на зеленом острове Астронавтов.

34-й день 109-го года Эры Братства полюсов

Едва сегодня уселся за клавишный столик, как засветился экран внутренней связи, и я увидел крупное лицо Сэнди-Ски. Он дружелюбно улыбался.

- Эо, Тонри! Откликнись! Ты совсем покинул нас ради своих дышащих звезд. Вчера весь день работал, но сегодня не дадим. Эо, откликнись! - повторил он, и его улыбка стала еще приветливей.

В ответ я постарался улыбнуться. Но улыбка, видимо, получилась вымученная и хмурая, так как Сэнди-Ски обеспокоено спросил:

- Может быть, я мешаю тебе?

- Нет, нет Сэнди! - рассмеялся я (на этот раз довольно успешно).- Сейчас приду. К тому же мне надо просто отдохнуть.

- Правильно,- сказал Сэнди-Ски.- У тебя будет много времени на обратном пути.

Почти весь день провел в рубке управления и, в основном, в рубке внешней связи. Мы стремительно приближаемся к планете Голубая. На огромном экране внешней связи даже при среднем увеличении не помещается вся планета, а только ее отдельные части, отдельные материки. Увеличивая изображение, я иногда различал маленькие фигурки разумных обитателей. И меня каждый раз пронизывала острая грусть оттого, что мне не придется с ними встретиться.

- Они начинают изменять облик своей планеты, хотя и бессистемно,прошептал сзади Сэнди-Ски.- Видишь?

И он показал на квадраты пашен, на каналы, города и промышленные предприятия, засоряющие атмосферу клубами черного дыма.

- Цивилизация еще младенческая, но она имеет все условия для бурного развития,- продолжал восторженно шептать Сэнди-Ски.- Ведь планета благодатнейшая. Пустынь почти нет. Сплошной оазис.

Днем случилось одно небольшое пришествие, еще раз показавшее, насколько тонко и, так сказать, всесторонне перевоплощаются фарсаны в людей. Молодой штурман Тари-Тау торопился сменить дежурившего у пульта управления Али-Ана. При этом он слишком быстро взбежал по лестнице в кают-компанию. У него подвернулась нога, и он вскрикнул. Я увидел его лицо, посеревшее от боли. Лари-Ла смочил ногу Тари-Тау пятипроцентным раствором целебной радиоактивной жидкости и недовольно проворчал:

- Похромаешь до вечера. В следующий раз будешь осторожнее.

Морщась от боли и прихрамывая, Тари-Тау подошел к креслу у пульта управления и сменил Али-Ана.

Чтоб так разыграть эту сцену, Тари-Тау надо было иметь настоящее, почти человеческое ощущение боли. Разыграть... Здесь это слово, пожалуй, не подходит. Тари-Тау не разыгрывал эту сцену, не создавал предварительно в своем железном мозгу логически-безупречной схемы своего поведения. Нет, он, можно сказать, жил. Все у него получилось непроизвольно - так, как у живого Тари-Тау. Все фарсаны наделены так называемой системой самосохранения - почти такой же совершенной, как инстинкт самосохранения у человека. Система самосохранения у фарсанов включает в себя элементарные человеческие ощущения, в том числе ощущения боли, играющие роль сигналов об опасности. Но что касается сложных чувств, человеческих эмоций, вдохновения, интуиции... Нет! Тут я не соглашусь ни с каким кибернетиком-энтузиастом. Можно, конечно, запрограммировать машине высокие человеческие чувства, как это сделано у фарсанов. Но это все-таки не подлинные эмоции, а их бледные копии.

Но до чего искусные копии! В этом я убедился сегодня вечером, когда фарсаны собрались в кают-компании. После доклада Али-Ана и обмена мнениями встал Тари-Тау. Он был в новом комбинезоне и уже не хромал. Тари-Тау смущенно, почти робко сказал, что может прочитать нам свои новые стихи из космического цикла. Все мы с восторгом согласились послушать, особенно Сэнди-Ски. Даже Лари-Ла, которому так хотелось рассказать свою очередную юмористическую побасенку, сказал: