Александр Рудазов - Экипаж

У трапа деловито попискивал Тайфун, ощетинившийся дулами — стоял на страже. На него облокотилась Джина, держащая в руке зажженную сигарету. Во рту у нее тоже торчала сигарета. Сигареты были какие-то странные — очень длинные, голубого цвета, и словно бы металлические.

— Джиночка, солнышко, а где все наши? — улыбнулся второму пилоту Койфман.

— Соазссь в трюме — торгуется с заказчиками. Что-то они ему там неправильно заплатили… — равнодушно ответила Джина. — Дитирон и Дельта с ним — помогают. Косколито пошел в бар. Фрида спит. Рудольф вон, наверху сидит — царапину на обшивке нашел, латает. Бархат и Ву где-то внутри. А Остап с другой стороны — оставляет память…

— В смысле — память? — не понял Михаил.

— Тебя не касается, — деловито щелкнула его в лоб Джина. Она, похоже, даже радовалась, что у нее появился «мальчик для битья».

— Джиночка, ну как же тебе не стыдно? — ласково наступил ей на ногу старичок. — Остап, Мишенька, у нас как кот — метит все планеты, на которые прилетает.

— Ось так, — согласился берсерк, появляясь из-за левого крыла. — Ось и смачно я причал удобрив! А що вы сказалы?

— А то, что Мишеньку надо бы в город доставить, — пояснил Койфман. — Мы же обещали ему помогать? Вот и надо помогать.

— Та це мы завжды! — не стал спорить Остап. — Ща катир вытащимо, та политым, куды кажешь.

— Смотри у меня, — прошипела Джина, хватая Ежова за лацканы комбинезона. Ему оставили капитанский мундир, хотя и скрепя сердце. — Ой, смотри, если сбежишь, я твой[цензура] в мясорубку засуну и буду крутить, пока брызги не полетят! А потом изнасилую!

— Интересно, как?.. — вполголоса пробормотал Михаил.

Из трюмного люка, покачиваясь, вышел Остап. И Ежов моментально забыл обо всех угрозах Джины — глаза у него чуть не вылезли из орбит. Когда великан говорил «вытащимо», он имел в виду именно то, что имел в виду. Он имел в виду…

Остап нес на плечах малый планетарный катер размером с небольшой автобус! Три тонны!!!Три тонны на человеческих плечах! Его бицепсы вздулись до чудовищной величины, и сейчас он изрядно напоминал Халка из комиксов. Только не зеленого.

— Остапчик, опять придуриваешься? — неодобрительно посмотрел на это Койфман. — Смотри, лопнет скоро какая-нибудь мышца, даже Бархат не вылечит…

— Та ни боись, Койфман, ни лопне! — весело прокряхтел Остап, сгружая катер с плеч. — Я нирушимый!

— А вот катер наверняка поцарапал! — обозлилась Джина, осматривая свое сокровище. — Ты, бугай тупой, ты можешь просто выкатитькатер?! Там же полная механизация, дубина!

— Та ну, так гирше, — пожал плечами гигант. — Ну що, Кроу, твоя улюблена играшка тут, добре? Сядай до керму, та газуй скорише.

— Сейчас, погодите, договоримся, — Койфман пошел к стоящим неподалеку и с большим любопытством наблюдающим за всей этой кутерьмой мужикам в серебристо-серой форме.

Космопорт Персефоны был очень большим. Собственно говоря, вся Персефона представляла собой один огромный космопорт. Точнее, бизнес-центр СОП. На Деметре, столичной планете Союза Объединенных Планет, насчитывалось четыре миллиарда жителей. На ее спутнике Персефоне — два миллиарда. И это при том, что Деметра даже немного больше Земли, а Персефона более чем вдвое меньше Луны. Конечно, ее давным-давно подвергли терраформированию, создали искусственную атмосферу и увеличили гравитацию, но прибавить полезной площади не получалось никоим образом. Персефона представляла собой огромный человеческий улей.

Таможенный сбор «Вурдалак» уже заплатил, но чтобы отправиться в город, нужно было получать отдельное разрешение — на СОП господствовала мощная бюрократия. В космопорту имелись бары, торговые заведения и прочие интересные места — этого вполне хватало, если приземлился всего на несколько часов. Вон, Косколито сейчас как раз и сидел в ближайшем баре, накачиваясь самым дешевым виски. У серранов другой обмен веществ, поэтому виски (и именно самое паршивое) для них, как для нас самое лучшее шампанское. Конечно, они этим вовсю пользуются.

Торг продолжался недолго. Койфман, не прекращая улыбаться, очень быстро убедил таможенников выдать пропуск в город на три лица, несколько темно-красных бумажек (СОПовские кредиты, печатаемые на специальном сверхтонком пластике) перешли из рук в руки, и старик вернулся обратно.

— Джиночка, пиф-паф придется оставить здесь, — деловито конфисковал у нее игольники он. — С ними тебя не выпускают. И тот, что в лифчике — тоже сдай.