Андрэ Нортон: Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд

Наш капитан и суперкарго Лидж сидели по-дружески со старшими купцами, мы же устроились с меньшими удобствами. Мы приравнивались к их торговцам второй гильдии и по правилам должны были помещаться в других отделениях; кроме того, мы должны были, помимо демонстрации товара, ещё и вести счёт. Эта двойная работа отделяла нас от наших офицеров и внушала местному населению, что инопланетники глупы и нуждаются в таких помощниках, потому что расчёт — это движущее начало разумной торговли. И вот мы усаживались на высокой платформе, для вида записывали экспонаты и расхваливали предлагаемый товар.

Здесь продавали северные меха глубокого красного цвета, отливающие золотом, когда торговцы, показывая, вертели их в руках. Ткани стояли в рулонах на подставках, принесённых помощником. Много было металлических изделий, главным образом, оружия. Мечи и копья — видимо, самое универсальное и примитивное оружие в Галактике — ковались мастером, явно знающим своё дело. Были здесь и кольчуги, шлемы с миниатюрными животными или птицами на гребнях, щиты. Торговец, прибывший последним, с важным видом показывал военные материалы. Двое его подручных демонстрировали стрельбу по мишени из самострела нового типа, и его превосходство доказывалось оживлением, вызванным этой демонстрацией.

Выставка оружия, которая была немаленькой для местного рынка, надоела нам. Конечно, время от времени кто-нибудь из нас покупал меч или кинжал, чтобы потом продать какому-нибудь коллекционеру. Это была небольшая спекуляция с минимальным риском.

Торговля — дело другое. Местные купцы делали перерыв, чтобы освежиться, подходили к бочкам их лучшего, но для нас неприемлемого, пива, и к «твёрдой еде», состоящей из оладий с фруктово-мясной пастой, а нас отпускали с заходом солнца. Как обычно, капитан Фосс и Лидж шли на специальный банкет, который давала администрация ярмарки, а мы, второсортные, возвращались на корабль.

Младший представитель Синдиката, деливший со мной неудобное сидение на платформе, с усмешкой потянулся, предварительно засунув для безопасности свои записи под ремень.

— Вот и всё, — сказал он. — Ты свободен? Пошли в порт?

Как правило, Вольные Торговцы и люди Синдиката не общались между собой. В прошлом у нас было много неприятностей с ними. Торговец с единственным кораблем не может и надеяться на победу. Однако в наши дни вещи охраняют лучше, чем они того стоят. У Лиги сильная рука, и лидеры Синдиката дважды подумают, прежде чем толкнуть локтем Торговца, имеющего такую защиту. Но чувства и память идут ещё от тех времён и держат нас в стороне, поэтому я ответил не слишком сердечно:

— Не сейчас, после рапорта.

— Всё равно, — если он и понял смысл моей холодности, он ничем не выдал этого. Наоборот, он уселся ждать меня, а я медлил, давая ему возможность уйти. Но он не ушёл.

— Меня зовут Гек Слэфид.

— Крип Борланд, — я неохотно двинулся за ним.

Выход был забит торговцами, и мы, как полагается иноземцам, среди них не толкались. Он бросил взгляд на мой значок, я сделал то же. Он был с грузового судна, но по его диску проходило две полосы, а у меня только одна. Правда, продвижение по службе в Синдикате шло тогда более медленно.

Никогда нельзя судить о планетном возрасте тех, кто большую часть жизни проводит в космосе. Некоторые даже и сами не знают, сколько им лет. Однако я прикинул, что этот Гек Слэфид немногим старше меня.

— Ещё не подкалымил? — спросил он.

Это был слишком наглый вопрос даже для людей Синдиката. Я подумал было, что он просто не соображает, что подобных вопросов не задают никому, кроме родственников и близких друзей. Возможно, что он слышал об обычаях больных Торговцев и воспользовался этим неудачным способом завязать разговор.

— Нам ещё не освободили порт, — я не стал показывать, что оскорблён: может, его вопрос был совсем безобидным, хотя и выглядел скверно. Надо уметь отвести оскорбление в сторону, когда имеешь дело с чужаком, а Синдикат для нас более чужой, чем иные негуманоиды.

Видимо, он уловил мои ощущения, потому что не стал развивать эту тему. Пока мы шли по заполненным народам улицам, он указывал на безвкусные флажки и полосы ткани, где были написаны местными загогулинами объявления о всевозможных развлечениях — от совершенно невинных, до граничащих с пороком. На ярмарке собирались продавцы и покупатели, жрецы и уважаемые люди, так что здесь сосредотачивались все, кто добывал себе средства к жизни предложением развлечений для ума и чувства.