Книга уже не открывалась - Надя знала ее наизусть. Но все равно - лежала на туалетном столике.
Она спорхнула по загвазданным побелкой ступеням вниз, туда, где из дверного проема в пролет поднималась утренняя свежесть, заставляющая грудь дышать чуть глубже, впуская в себя воздух отмытого ночным дождем мира. Солнечный свет, пробивающийся сквозь артритные пальцы-ветви тополей позолотил челку, защекотал щеки и нос... словно вернулось лето. Даже дворник, метущий листву (она никогда не обращала внимания, как же ее чертовски много опадает) в это ощущение вписывался гармонично, как ни странно.
В голове крутился какой-то ненавязчивый мотивчик - и она начала напевать, вполголоса, чтобы прохожие не сочли ее за сумасшедшую. Странно, если вдуматься: когда человек напевает себе под нос, естественная реакция окружающих - покрутить у виска и шарахнуться в сторону, вдруг это заразно? Бедолаги, замуровавшие себя в клети общественного мнения (с виду стальные, а дунь - рассыплются ржавчиной и тленом), лишенные не возможности, но самой способности узнать, что есть настоящая свобода.
Пятнадцать секунд до.
За ее спиной чуть слышно хлопнула дверь, оставив на лакированном борту иномарки лишь узкий непрерывный блик, в котором собрался весь солнечный день, последний солнечный день года вместе с узловатыми пальцами ветвей, ведром (небом) лазури, желтушной (гепатитной) стеной старого корпуса училища, пылью и камушками неасфальтированного пятачка - автостоянки...
Тринадцать секунд до.
Со стороны Первомайки ковыляла "двойка" - старый мятый "Икарус" - "гармошка", почти всю жизнь катавший студентов в колледж. Тяжелая ему жизнь выпала, поролоновые сиденья давно уже сменили деревянные реечные лавки, для иллюзии цивильности покрытые вытертым лаком; с покрывающими текстолит салона надписями вроде "202М рулит!!!"? и мутным триплексом стекол. Водитель разогнался на второй передаче, поставил рычаг коробки в нейтральное положение, затем навалился на него всем весом - однако, пока изношенные шестерни нашли друг друга на третьей, обороты истекающего маслом дизеля упали настолько, что всю "гармошку" затрясло крупной лихорадочной дрожью в дребезге металла, фанеры и стекла.
Десять секунд.
... а в сущности - довольно глупо на мнение этих калек реагировать (объясни слепому, как пылает налитое кровью зарево ветреного заката). Все свои эмоции и сим(анти)патии они обращают даже не на нее, а на тот абстрактный образ, который существует в их вселенной, и мало отношения к ней имеет...
Девять.
Чирикнул стартер черного лакированного монстра, дрогнул хромированный кончик глушителя, выглядывающий из такого же черного бампера, литры мотора наполнились бензиновым ветром, огнем и гарью.
Семь...
Иномарка неслышно подкралась к краю проезжей части (из-под колеса выстрелил камушек, но звук потонул в реве автобуса), широченные скаты преодолели кромку асфальта и замерли. Водитель потянулся за сигаретами.
Пять...
"Двойка" собрала за собой целую колонну, на узкой улице обгонять ее было рискованно. Синюю глыбу "гармошки", испещренную шрамами сварки прокатило мимо Нади, дохнув в лицо выхлопом.
Парнишка (прыщавый и ушастый, совсем молоденький), сидящий за рулем старенькой "копейки" (которая явно была старше, чем он сам) притормозил и показал Наде рукой - "проходите". Она кивнула ему, улыбнулась...
Три...
...и шагнула на проезжую часть.
Две...
Все внимание водителя было поглощено транспортом слева. Старый ржавый "жигуль" притормозил... да, точно, остановился...
Одна секунда.
Из-под колес полетели мелкие камни, но длилось это лишь долю секунды. Глыба черного лака выстрелила на асфальт, набирая обороты...
Ноль.
Он заорал, изо всех сил уперся в руль и так же отчаянно придавил тормоза. Он не видел этой девушки, не замечал до самого последнего момента.
Бампер ударил ее прямо в синий деним голени, она нелепо взмахнула руками и исчезла из виду, скрытая бугристым капотом...
* * *
- Точно уже прошло? - в его глазах плескалось беспокойство.
- Да точно, точно! - Надя, против воли, улыбнулась - какой-то он был нескладный, такой... такой свой. - Я же говорю - больше от неожиданности упала. Сам попробуй, попрыгай на шпильках!
- Не буду пробовать. - Он так забавно сделал слегка обиженный вид, что Надя прыснула. Парень, чуть не сбивший ее, кофе почти не пил, лишь катал в руках края чашки. В кафешке, несмотря на раннее время, было многолюдно; они выбрали столик у окна (ее любимый столик) и солнце бросало на них тонкие полосы света сквозь жалюзи.
Читать дальше