Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок)

— Они, надо полагать, сбиты из листового железа в восемь дюймов толщиной, как броненосные фрегаты, — отвечал Нед.

— Пожалуй, что так, Нед. Ну вы и подумайте после этого, какое разрушение может сотворить подобная масса, когда устремится со скоростью экстренного поезда на корпус корабля!

— Да… точно… может статься… — отвечал Нед.

Цифры поколебали канадца, но он все-таки еще не хотел сдаваться.

— Ну что ж, Нед, убедились вы, а?

— Вы меня убедили в том, господин профессор, что если такие животные обитают в глубине морской, то они должны быть такие сильные, как вы говорите.

— Да ведь если бы их не было, так как же вы объясните приключение с «Шотландией», упрямая вы голова!

— Может… — начал Нед нерешительно.

— Да говорите, говорите!

— Потому что… это неправда! — ответил Нед, бессознательно повторяя знаменитый ответ Араго.

Этот ответ доказывал только упрямство китолова и ничего более, но я уже не стал к нему приставать. Случай с «Шотландией» был всем известен, отрицать его было невозможно. Пробоина была настолько большой, что ее пришлось заделывать — нужны ли были еще доказательства? Она не могла возникнуть сама собой, она не могла быть сделана подводной скалой или подводной машиной — значит, по всей вероятности, борт «Шотландии» пробил просверливающий орган огромного животного.

Итак, на основании всего вышеприведенного животное это принадлежало, по-моему, к отделу позвоночных, к классу млекопитающих, к отряду китообразных. А что касается семейства, к которому его следовало отнести, его вида и разновидности, то этот вопрос мог проясниться только впоследствии. Для его разрешения надо было прежде найти таинственное чудовище и поймать его, а чтобы его поймать, надо было его загарпунить — что было делом Неда Ленда, а чтобы загарпунить, надо было его увидеть — что было делом экипажа, а чтобы его увидеть, надо было его встретить — что было делом случая.

Некоторое время плаванье «Авраама Линкольна» совершалось без всяких приключений. Только раз представился случай Неду Ленду доказать свою удивительную ловкость и сноровку.

30 июня недалеко от Фолклендских островов фрегат наш повстречал американское китобойное судно «Монро». Мы тотчас обратились к ним с вопросом: «Не видали ли вы чудовище?» Они отвечали, что о чудовище нет ни слуху ни духу.

После переговоров о нарвале капитан «Монро», знавший, что Нед Ленд находится на борту «Авраама Линкольна», сказал капитану Фаррагуту:

— Мы выследили кита, и я хочу обратиться к вам с просьбой.

— С какой? Буду рад, если смогу помочь.

— Позвольте Неду Ленду отлучиться на часок — он нам поможет в охоте.

Капитан Фаррагут, разумеется, позволил, ему и самому хотелось посмотреть, как отличится Нед Ленд.

Нед Ленд на этот раз отличился так, что вместо одного загарпунил двух китов. Одному он попал в самое сердце, а другого проколол вдогонку.

«Ну! — думал я. — Если чудовище наткнется когда-нибудь на гарпун Неда Ленда, так ему, пожалуй, и не уйти живому».

Фрегат чрезвычайно быстро прошел мимо юго-восточного берега Южной Америки. 3 июля мы уже находились у входа в Магелланов пролив, близ мыса Дев. Только капитан Фаррагут не захотел войти в этот извилистый пролив, а постарался обогнуть мыс Горн.

Экипаж единодушно одобрил распоряжения капитана. И вправду, можно ли было ожидать встречи с чудовищем в этом узком проливе? Почти все матросы говорили:

— Да тут ему и не пролезть! Этакая махина здесь не продерется.

6 июля, около трех часов пополудни, «Авраам Линкольн» обогнул в пятнадцати милях к югу тот одинокий остров, ту скалу на оконечности американского материка, которую голландские моряки называли именем своего родного города, — мыс Горн. Обогнув его, мы взяли курс на северо-запад. На следующее утро фрегат уже скользил по водам Тихого океана.

— Не дремать! Не зевай! Гляди в оба! — говорили друг другу матросы.

И надо сказать, никто не дремал, не зевал и все глядели в оба. Награда в две тысячи долларов имела свою прелесть, глаза и подзорные трубы и минуты не отдыхали. И днем и ночью все вглядывались и всматривались в поверхность океана; страдающие куриной слепотой вдруг поднялись в общем мнении и возбуждали зависть: они ночью различали предметы гораздо явственнее и, значит, имели больше шансов выиграть приз.

Меня деньги не особенно прельщали, но я тем не менее никому не уступал в усердии. Я наскоро обедал, спал, что называется, одним глазом, пренебрегал и солнечным зноем, и проливным дождем и не уходил с палубы. Перегнувшись через борт на баке или опершись на поручни на шканцах, я пожирал жадными глазами пенистые борозды бурунов, которыми белел океан на необозримом пространстве до самого горизонта.