Иван Ковтун - Азиатский аэролит

Вы, дорогой мой друг, понимаете, что после того, как я вдвоем с проводником-тунгусом достиг Краксовой горы и побывал у самой могилы аэролитов, я не могу не вернуться туда и не закончить начатого важнейшего дела. Как сейчас помню: я прошел, преодолевая хребты, десять километров на запад, и — диво дивное! По мере продвижения вперед (на запад), верхушки бурелома с юга-востока стали уклоняться к югу. И вдруг с одной макушки глянул на меня взволнованный, как толчея порога, ландшафт остроконечных голых гор с глубокими долинами меж ними. Глубокое ущелье просекло с севера на юг цепи гор. В нем я увидел ручей. Знаменитый ручей Великого болота.

Вы ведь, Виктор Николаевич, знаете, что тайга не имеет естественных полян. На перевале я разбил лагерь и стал кружить вокруг котловины Великого болота — сперва на запад по лысым гребням гор (бурелом на них лежал уже вершинами на запад). Огромным кругом обошел я всю котловину горами к югу и бурелом, как завороженный, вершинами склонился тоже к югу. Я возвратился в лагерь и снова по плешинам гор пошел к востоку — и бурелом все свои вершины туда же отклонял… Я напряг все силы, снова вышел к югу, почти что к Хушмо — лежащая щетина бурелома завернула свои вершины тоже к югу… Сомнений не было: я обошел вокруг центр падения.

Огненной струей аэролит ударил в котловину и — как поток воды, ударившись о плоскую поверхность, рассеивает брызги на все четыре стороны — струя из раскаленных газов с роем тел, вонзившись в землю с непредставимой силой и взрывной отдачей, произвела мощную картину разрушения. И по законам физики (интерференция волн) — должно было быть и такое место, где лес оставался на корню, лишь потеряв от жара кору, листву и ветви.

Представьте только, какие колоссальные разрушения причинил «он» — этот «бог огня и грома» — ослепительный Огды. Мощный ураган, разошедшийся от центра, свалил вековой лес на площади 10–15 тысяч квадратных километров. Но аэролит еще был окружен облаком раскаленных (до тысячи градусов) газов, поэтому опаленный лес остался безжизненно стоять вокруг центра — по причине, как я уже написал, интерференции волн. Как глубоко ушли куски аэролита в землю, сказать не могу — сил не хватило исследовать местность или начать раскопки — пришлось спасать свою жизнь.

И поэтому разве не больно было мне встречать скептические замечания, и видеть недоверчивое удивление в глазах, и выслушивать просьбы: «Будьте так добры, покажите снимки». Видите ли, они, коллеги мои, не верили Горскому.

И сейчас, кажется, пришел конец этому недоверию, и потому вы так нужны, дорогой мой — будет много работы по организации новой экспедиции, которая должна детально изучить это исключительное явление природы, и борьба предстоит еще немалая.

Я вот позавчера в американских газетах прочитал о раскопках Аризонского аэролита — меня просто поражает тот сугубо американский дух нездорового практицизма, которым окружено это научное явление — и потому я скептически отношусь к тем богатствам, что обещают разные ловкие людишки.

Я узнал, что раскопки взялись вести инженер Тильман и профессор Барингер; очень прошу вас, дорогой мой, наведайтесь к Барингеру, передайте ему привет (я знаком с ним) и подробно ознакомьтесь с их работами. Для нас американский опыт будет иметь колоссальное значение, потому что необходимо будет провести топографическую съемку местности и определить астрономические пункты (так как — только вообразите — в тех местах карты врут на целый градус, ни более и ни менее, как на 110–115 километров). Затем нужно изучить торфянистые плоскогорья и провести магнитометрические измерения.

Что же касается практической стороны, пользы (а мне, между прочим, везде на это намекают), то я уверен, что кроме своей огромной научной ценности — Азиатский аэролит оправдает с лихвой все наши затраты. Допустим, в крайнем случае, что это аэролит не железоникелевого типа, пускай он из породы сидеритов — по кускам в музеи продавать будем.

А покамест крепко жму вашу твердую мужественную руку и надеюсь как можно скорее увидеть вас в Ленинграде.

Ваш В. Горский.

Р. 8. Совсем забыл. Простите меня, старика, без вашего согласия я объявил вас в прессе своим первым помощником.

Теперь поведаю вам то, о чем никогда и никому не говорил. Дело вот в чем. Исследуя район, где упал аэролит, я в одном чуме наткнулся на интересный «священный камень» из чистой платины. Я долго расспрашивал хозяина, где он его достал — тунгус упорно не желал отвечать, и только после настойчивых просьб и щедрых подношений, с ужасом оглядываясь, ответил, что это священный камень «бога огня Огды».