Генри Пайпер - Миры Бима Пайпера. Пушистики и другие

— Может, убила годза для забавы, — сказала Большая. — Может, потом убьет нас для забавы.

Теперь летающая штука двигалась прямо к ним, ниже и медленнее, чем тогда, когда гналась за годза. Та-Что-Носит-Блестячки и Собиратель захотели убежать. Мудрый крикнул на них, чтобы они лежали тихо. Никто не может убежать от такой штуки. Правда, Мудрому тоже хотелось убежать и пришлось очень постараться, чтобы заставить себя лежать неподвижно.

Передняя часть летучей штуки была открытой. Теперь Мудрый по крайней мере мог заглянуть в нее, хотя там еще было что-то странное и блестящее. Потом Мудрый ахнул от удивления. В летучей штуке сидели двое больших из Народа! Не из такого Народа, как они сами, но все же из Народа. У них были лица, как у Народа, с двумя глазами впереди, а не по одному с каждой стороны, как у зверей. У них были руки, как у Народа, но их плечи были покрыты не мехом, а чем-то странным.

Значит, это и есть летающие Большие. У них не было крыльев; когда они хотели лететь, они входили в эту штуку вроде семечка, и она летела для них, а когда они хотели сойти на землю, они спускались и выходили. Теперь Мудрый знал, какая это большая тяжелая вещь сломала кусты и раздавила камни. Это могла быть какая-нибудь живая штука, которая делает то, чего от нее хотят Большие. Нужно будет об этом подумать. Но Большие оказались просто большим Народом.

Летучая штука прошла над ними и улетела дальше; резкий дрожащий звук сделался слабым, и штука исчезла. Большие в штуке видели их и не стали бросаться шум-громом. Может, Большие знали, что они — тоже Народ. Никто из Народа не убивает других из Народа для забавы. Народ дружит с Народом и помогает друг другу.

Мудрый встал. Другие тоже встали вместе с ним, но все еще продолжали бояться. Мудрый тоже боялся, но он не должен был показывать это остальным. Мудрый не должен бояться. Пыряло боялся меньше, чем остальные; он сказал:

— Большие видели нас и не убили. Убили годза. Большие хорошие.

— Ты не знаешь, — заспорила Большая. — Никто не знает о Больших, которые летают сверху.

— Большие убили годза, помогли нам, — сказал Мудрый. — Большие друзья.

— Большие могут делать шум-гром, делать нас мертвыми, как годза, — настаивал Камнелом. — Может, Большие придут обратно. Нам сейчас нужно идти далеко-далеко, тогда они нас не найдут.

Теперь все принялись кричать, кроме Пыряла. Большая и Камнелом кричали громче остальных. Они не знают про Больших; никто никогда не говорил про Больших; никто ничего про них не знает. Они боялись Больших больше, чем годза. С ними сейчас было без толку спорить. Мудрый осмотрел все пространство, видное с вершины холма. Большая течь-вода в стороне, где встает солнце, была слишком широкой, чтобы через нее перейти — Мудрый это видел. Там были маленькие течь-вода, впадающие в большую, но они могли пройти до того места, где течь-вода станет маленькой и ее можно будет перейти.

— Мы пойдем, — сказал Мудрый. — Может, найдем затку.

Через бронированное лобовое стекло аэрокара Герд ван Рибек видел накренившуюся вершину холма и закружившееся небо, испещренное облаками. Он отпустил кнопку кинокамеры и потянулся за сигаретами, лежавшими на приборной доске.

— Пройдемся над ними еще раз, а, док? — спросил полицейский из ЗСОА, сидевший за пультом управления.

Герд покачал головой:

— Нет, не надо. Мы их и так перепугали до чертиков, не стоит усугублять. — Герд закурил. — Полагаю, нам стоит спуститься к реке и сделать круг над обоими берегами. Тогда мы сможем увидеть еще пушистиков.

Герд не слишком на это надеялся. Севернее Границы пушистиков было немного. Здесь мало сухопутных креветок. Нет затку, нет и хокфусина; нет хокфусина, нет и жизнеспособных детей. Это и так было генетическим чудом, что пушистики вообще еще сохранились. И даже если бы в лесу было полно пушистиков, они, с их чувствительностью к ультразвуковому диапазону, должны были слышать вибрацию антигравитационного поля аэрокара и прятались прежде, чем их можно было бы заметить.

— Мы можем поискать еще гарпий, — прежде чем поступить в ЗСОА, полицейский Арт Парнаби пас вельдбизонов на континенте Дельта, так что его не нужно было учить недолюбливать гарпий. — Слышь, парень, а ты неплохо разнес ее на куски!

Здесь гарпии попадались редко. На континенте Бета их вообще почти повывели. Они совсем исчезли в тех районах юга, где разводили крупный рогатый скот. Компания прогнала или перестреляла их вдоль Большого Черноводья, а теперь на территории резервации за них взялись ЗСОА. Герд полагал, что он, как натуралист, должен сожалеть о вымирании любого вида живых существ, но он не мог представить себе вид, более заслуживающий вымирания, чем «псевдоптеродактиль гарпия заратуштрианская». Наверно, у гарпий было свое место в общей экологической цепочке — свое место есть у всех. Например, они могли быть уборщиками падали, хотя предпочитали только что убитую добычу. Возможно, они могли уничтожать слабых или больных животных других видов, хотя пастухи — хотя бы тот же Арт Парнаби — утверждали, что нет такой гарпии, которая станет возиться с больной коровой, если у нее есть возможность ухватить здорового упитанного теленка.