Терри Пратчетт - Бесконечная война

Рисунок был там, в пещере. Томас знал, что так и будет. Впрочем, не вполне его Охотник. Еще одна человеческая фигурка, преследующая еще одного примитивно нарисованного зверя. А вокруг — чуть иной набор спиралей, лучей, штрихов, зигзагов. Осторожно прикоснувшись к рисунку, он ощутил покрывавшую его патину. Рисунок был таким же древним, как и на Базовой Земле. Его оставил какой-то тип, который научился переходить. Сам по себе. Тысячи лет назад.

Томас сел, прислонившись спиной к камню. Он рассмеялся бы, но не хотел проявлять неуважение к тишине — а уж тем более привлекать внимание каких-нибудь сумчатых львов. Разумеется, здесь наверняка побывали путники-аборигены. Где способность переходить могла оказаться полезнее, чем в засушливом сердце Австралии? Если его предки действительно научились извлекать пользу из соседних миров, пусть даже только в экстренных случаях, доступные им ресурсы должны были невероятно умножиться.

Шестьдесят тысяч лет на то, чтобы понять, каким образом.

Но даже если так, то явно путников было меньше, чем теперь. Возможно, подумал Томас, наступило новое Время снов, повторение той эпохи, когда его предки брели по пустой земле — и она начинала существовать. Для поколения Томаса настала пора стать новыми Предками, положить начало новому Времени снов, способному охватить всю Долгую Землю.

И на сей раз они создадут мир, который не присвоят белые колонисты.

Томас с мобильником в кармане сидел у камня, один в мире.

Он мог вернуться и сообщить о своей археологической находке.

Или же пойти прогуляться. Раздеться до трусов, все бросить и уйти…

Пользуясь плодами бесконечно щедрой земли, он сделался стригалем — это было еще до появления самого слова, которое потом вошло в общий обиход. В свое время до Томаса стали доходить легенды о Джошуа Валиенте и других суперпутниках — легенды, которые распространялись по Долгой Земле, — и он уже смотрел на тех, кто разделял его образ жизни, с научной точки зрения… а потом встретил Джошуа в одной из очень далеких безмолвных Америк.

— Но это случилось потом, — сказал он Хелен. — А тогда я просто погладил того Охотника на Западе-10, встал, нажал на переключатель и ушел навсегда.

Она улыбнулась.

— Видимо, Долгой Земле есть что сказать любому из нас.

— О да. Ну а вы? Расскажите про Перезагрузку. Еще кофе?

Они провели в Вальгалле три недели, чтобы Дэн привык к городу и к мысли о том, что он будет здесь учиться, пусть даже директор Жак Монтекьют и молчаливая Роберта собирались на Базовую Землю, чтобы присоединиться к китайской экспедиции. У Хелен было много времени, чтобы изучить местную кухню, в том числе попробовать разные сорта кофе — достаточно, чтобы сделать вывод, что он в достоинства Вальгаллы не входит.

Но все неудобства забылись, когда они взошли на борт «Золотой пыли». Большую часть первых суток Хелен провела, расслабляясь, посиживая в салоне и попивая отличный кофе, который ей не доводилось пить… ну да, с тех пор как отец в последний раз водил ее в уютную семейную кофейню в Базовом Мэдисоне — незадолго до того, как они покинули старый мир навсегда. Хелен было лет двенадцать.

«Золотая пыль» напоминала лучший во всех мирах отель, только снятый с фундамента и дрейфующий в облаках — оболочка длиной в восемьсот футов и гондола из полированного дерева, добытого в Верхних Меггерах, напоминавшая какой-то огромный предмет мебели. Хелен неловко было подниматься на борт. Ковер лежал даже на трапе, а в прихожей мог разместиться их дом целиком.

Конечно, их приняли как почетных гостей — Джошуа, Дэна, Хелен, даже Билла Чамберса… и Салли Линдси, которая оказалась не настолько горда, чтобы отказаться от круиза на борту летающего дворца. Всё благодаря Джошуа, разумеется, — герою-путешественнику. При желании знаменитый Джошуа Валиенте мог жить исключительно за чужой счет, хотя никогда этого не делал. Джошуа был полон противоречий. Но удовольствия вроде путешествия на «Золотой пыли» он научился не отвергать — во всяком случае, к этому его приучила жена.

Дэн оказался в своей стихии. Он мечтал стать пилотом твена с тех пор, как научился ходить, и бегал даже за потрепанными маленькими местными судами, которые пролетали над Черт-Знает-Где. Когда семья взошла на борт «Золотой пыли», Хелен подумала, что у мальчика вот-вот глаза из орбит выскочат.

Но поначалу мать беспокоилась за Дэна, который впервые отправлялся в дальний путь. Хелен не была прирожденным путником, а Джошуа — не просто прирожденным, но образцовым. Точно так же, как Дэн сочетал в себе разные цвета — отцовские темные волосы и бледную кожу матери, — в качестве путника он тоже находился где-то посредине между родителями. И вдобавок в анамнезе у мальчугана был дядюшка-фобик, Род, брат Хелен, который вообще не умел переходить. Лекарственные препараты для преодоления тошноты значительно прогрессировали, поэтому почти каждый мог выдержать даже скоростное путешествие… почти каждый, но не все. Если Дэн выказал бы признаки дискомфорта, родителям пришлось бы прервать путешествие (Хелен, во всяком случае; она не сомневалась, что Джошуа отправится дальше с Салли), да и мечте Дэна настал бы конец. Джошуа и Хелен оба втайне испытали облегчение, когда судовой врач, который не отходил от пассажиров, когда твен пустился в путь, украдкой показал им оттопыренный палец.