Шервуд Смит: Крепче цепей

Это могло означать все что угодно – со временем она выяснит что. Главное, что на прием он явится один. И ей незачем приходить в одно время с ним, раз уж они не вместе.

Женщины вышли на освещенного фонарем дорожку. Ароматный бриз тронул их волосы и платья, и бегущая панель с тихим шорохом двинулась вдоль озера, к павильону.

Риста сплетничала об этой уродке, леди Ризьене Геттериус, которая отказалась взять к себе своего мужа – бедный гностор вынужден жить вместе с каким-то чиновником. Ристу это смешило.

Ваннис тоже посмеялась и не стала говорить о том, что эта новость уже устарела. Ее осведомители еще несколько часов назад сообщили, что гностора Омилова, бывшего наставника Брендона, пригласила к себе Верховная Фанесса – он должен переехать завтра утром. «Удар для Ризьены», – подумала Ваннис и тут же выбросила эту женщину из своих мыслей, глядя через озеро на великолепное здание, построенное для семьи Панарха.

Аркадский Анклав, созданный на основе поместья Теменархеи Иллиайн, завещавшей свой онейл Флоту восемьсот лет назад. Он достаточно велик, чтобы вместить большую семью с соответствующим штатом прислуги, между тем в нем никто еще не жил, кроме изредка прибывавших с визитами Панархов и Кириархей. У Брендона нет семьи, и штат его, судя по донесениям, минимален. Больше с ним никто не поселился. Почему бы ему не пригласить вдову своего брата занять один из пустующих апартаментом?

«Жаль, что я не переспала в ним в свое время», – подумала вдруг Ваннис. Это случилось не из-за отсутствия интереса – интерес, по ее мнению, испытывали обе стороны, по крайней мере в пору их первой встречи.

Но Семион как нельзя более ясно высказался по этому поводу. «Держись подальше от моего младшего брата, – сказал он своим холодным, бесстрастным голосом. И добавил с легким отвращением: – Он глуп, ленив и, что еще хуже, любит выпить. Я не желаю, чтобы Семья стала объектом пошлых пересудов».

Пьянице нельзя доверяться, да и мысль о том, что за этим красивым фасадом ничего нет, убила интерес Ваннис. Если кто-то и любит красивых манекенов, ей этот порок несвойствен.

Кроме того, она, выросшая в свободомыслящей семье, к великому своему смятению, поняла, что среди старейших родов Панархии понятие инцеста охватывает не только кровную родню, но и свойственников. Здесь действуют уже не генетические мотивы, а политические.

Дорожка остановилась, и они сошли перед громадными входными арками павильона. Изнутри слышалась мелодичная музыка вместе со смехом и звоном бокалов. «Звуки грядущей битвы», – подумала Ваннис, улыбаясь в темноте. Обстоятельства лишили ее власти, но она от рождения обучалась всем светским искусствам. Бальный зал – театр ее военных действий.

Поднимаясь по низким, широким мраморным ступеням, она поздравила себя с тем, что с самого прибытия сюда вела себя очень осмотрительно – так, словно шпионы Семиона по-прежнему следили за каждым ее шагом.

Она скрипнула зубами. Семиона больше нет, и пора наверстать упущенное. Она начнет свою кампанию здесь и сейчас.

Они молча прошли через большую переднюю. Риста нервно поправляла волосы. Мажордом у огромных резных дверей поклонился им. Лакеи бросились открывать, он же грохнул об пол издавшим звон посохом и объявил:

– Ее Высочество Ваннис Сефи-Картано и кавалерственная дама Риста Литцу-Фразьен.

«Ее Высочество, и только – больше не „супруга Эренарха“, – подумала Ваннис, выпрямляя спину. Все лица обратились к ней.

Ее быстрый взгляд сразу нашел стройную фигуру Брендона на том конце зала. Он тоже смотрел на нее, улыбаясь, с веселым огоньком в голубых глазах.

Ваннис вступила в зал.

В первые несколько минут открывшееся перед ним зрелище буквально загипнотизировало Жаима. Вот что такое роскошь: мрамор, дорогие ткани, хрустальные люстры над головой, а за низкой фальшивой балюстрадой – огромное изображение Ареса, снятое из космоса. Иллюзия была почти полной, словно задняя стена зала открывалась прямо в межзвездное пространство. Вот массивный Колпак с его причальными отсеками, в каждый из которых входит половина семикилометрового крейсера, – а внизу, приделанный к его исподу, словно ножка гриба, медленно вращается онейл, и обе части станции окружены мерцающим облаком кораблей.

Но интереснее всего были люди. Жаим вырос на густонаселенном Рифтхавене, среди заядлых индивидуалистов, но даже это не могло подготовить его к встрече с высшими кругами Дулу. Голова у него пошла кругом, и он не сразу начал различать в этой толпе отдельные лица.