Сергей Снегов - Дороги, которые нас выбирают

- Сомневаюсь, чтобы такой запрет был эффективен. Прошу вас прислать другого охранника. Человек, который не может охранить мою честь, не способен охранять мою жизнь.

- Как прикажете поступить с государственным изменником Микаэлом Убуби?

- Сделать так, чтобы у него больше не было возможности совершать государственную измену.

- Понимаю, Повелитель.

Теперь на коврике у двери спал другой охранник - молодой, статный, молчаливый. Конрад немного поогорчался, что понадобилось убрать словоохотливого Микаэла Убуби, тот все же хоть и был некрасив до уродливости, но добродушен и незлобен. И он первый поверил в величие Конрада. Внутренний же Голос запальчиво твердил, что человек, безответственной болтовней бросающий тень на светлый лик Повелителя, заслуживает самого жестокого наказания и что даже вспоминать его нечего, ибо не следует обременять свою память теми, кого уже нет на свете.

Новые доклады министра экономики окончательно отвратили Повелителя от тягостных воспоминаний.

- Я пролетел по всей Марите. Везде славят ваше имя, Повелитель! восторженно делился новостями летающий монах. - В вашем восшествии в повелительность многие видят чудо, считая, что без божественного участия не обошлось. Я слышал, как один говорил о вас: "Послал нам его Бог на голову!", а другой еще определенней: "Ну и шутку вытворил Господь!" Некая божественность присваивается вашей личности как ее важный государственный признак. Этим великим историческим фактом надо воспользоваться.

- Как это понимать, министр? - милостиво поинтересовался Конрад. Лишь большим усилием воли он не разрешил себе запрыгать в кресле. Внутренний Голос покрякивал от удовольствия.

- Шестидесятка идет плохо, - откровенно сказал министр. - Солдат бесит неразумное сопротивление крестьян. Уже в трех деревнях применялись импульсаторы. Если бы назвать ваши приказы велениями свыше...

Предложение летающего монаха было хорошее, но недостаточное. Внутренний Голос прекратил восхищенное покрякивание и заговорил по-деловому: "Не кусочничай, не мелочись! Размахивайся пошире! Сколько раз повторять, что тебе нужны величайшие посты в этом мире. А какой пост величайший? Усек, болван?"

- Почему бы не объявить себя богом? - спросил Конрад. - Повелитель и Господь Конрад Подольски... Звучит внушительно и просто. Скромное титулование: "Ваша божественность" вместо "Ваше величество", тем более "Ваша повелительность". А вам присвоим ранг летающего ангела.

Летающий монах впал в тихое обалдение и так вытаращился, словно узрел у носа змею. И поперхнулся ответом, будто проглотил лягушку.

- Да, конечно. Господь Бог Конрад Подольски... Все очень, очень просто... Но, видите ли...

- Не вижу, - строго ответил Конрад. - Объяснитесь определенней.

Летающий монах кое-как справился с растерянностью.

- Отличнейшая идея, хотел я сказать. Ваша удивительная голова рождает ошеломительные проекты... Однако любое божество отличается от смертного тем, что способно сотворить чудо. К сожалению, ваши уникальные способности не простираются до творения чудес, Повелитель.

- Вы сами сказали, что многие видят чудо в моем вступлении в повелительность.

Было ясно, что министр экономики в своем преклонении дошел до межи, через которую перешагнуть не осмеливается.

- Чудо совершено, так сказать, с вами, а не вами. Вы появились чудом, но сами не явили Марите чудес.

- Я предвидел такое возражение, - спокойно сказал Конрад. - И я его опровергну. В пещере Альдонса хранится звездолет, на котором наши предки сто пять лет назад прилетели с Земли. Звездолет получил при посадке большие повреждения, его целое столетие не могли восстановить. Но сейчас он способен к новому полету. И это совершил механик Бартоломей Хапи, большой друг моего отца. Отец говорил, что Хапи способен в своем деле творить чудеса. Чудо в наше время, министр, - проблема научно-технического уровня, не так ли? Я велю Бартоломею Хапи разработать аппаратуру для творения чудес. Когда она будет в наших руках, ничто не помешает провозгласить меня Богом, а вас - летающим ангелом.

- Слушаюсь, Повелитель. Но если Бартоломей Хапи...

- Мы летим в Альдонсу. Пусть командующий войсками подготовит правительственный стреломобиль. Майор Охлопян полетит с нами.

Пещера Альдонса представляла собой огромную выемку в теле горы. В глубине хранился звездолет "Гермес". Его столетие восстанавливали три поколения механиков. Только четвертый мастер из рода Хапи сумел рапортовать правительству, что звездолет снова обрел способность взмыть в космические просторы. Правда, Бартоломей Хапи честно предупреждал, что не уверен в длительности полета - о возвращении на Землю пока и не мечтать.