Александр Соболь - Все цвета радуги (Оракул Вселенной - 3)

Он повернулся к секретарю-адъютанту и что-то тихо приказал ему. Вскоре два гвардейца вынесли и положили перед Рангаром и Зоровым по точильному бруску, перевязочному пакету, комплекту чистой одежды и корзине с бутербродами. Братья сбросили окровавленные лохмотья, обработали и залепили раны бактерицидным пластырем. Затем надели новую одежду, неторопливо съели бутерброды и лишь тогда принялись за заточку лезвий.

Трудились они изо всех сил, бруски стачивались и таяли на глазах, но сталь почти не поддавалась. Наконец, когда истончившийся брусок распался в руке Рангара на две половинки, он в сердцах швырнул их на пол и сплюнул, с неподдельной яростью прошипев:

- Этим барахлом только детские кинжальчики из алюминия точить!

В этот же момент переломился брусок и у Зорова; вначале он как бы с недоумением посмотрел на обломок в своей руке, затем перевел взгляд на брата. Внешне на его лице явственно читалось раздражение, а внутри...

Внутри у него все закаменело, и лишь нервы, едва ли не всамделишно превратившись в перетянутые струны, звенели тонким тревожным тремоло...

Ибо наступил самый ответственный момент их плана, его кульминация, когда на карту ставились три жизни, а может, и гораздо больше, чем три жизни, да что там может - наверняка...

- Ваше высокопревосходительство! - обратился Рангар к Президенту с очень натуральной смесью злости и отчаяния в голосе. - Так мы никогда не добьемся необходимой заточки! Эти мечи выкованы из особо прочной стали и закалены так, что даже алмазными шлифбрусками их надо обрабатывать полдня! Разрешите воспользоваться моим приспособлением для молекулярной заточки, и мы сможем через несколько мгновений продолжить бой!

Президент нахмурился, в глазах зажглись огоньки подозрительности.

- Да не оружие это, вы же сами толковали об этом! - теперь в голосе Рангара звучало чистое отчаяние. - А если вы в чем-либо сомневаетесь, пусть ваш гвардеец упрет мне ствол в затылок, когда я буду точить мечи, и вышибет мне мозги при малейшем подозрительном движении!

Некоторое время Президент размышлял. Подозрение - замшелое, на уровне дремучих инстинктов, - по-прежнему не оставляло его, но он также хорошо понимал, какой это весомый аргумент - прижатый к затылку автоматный ствол... К тому же за барьером из стальной сетки, которую не пробивала ни пуля, ни осколок гранаты, он чувствовал себя в относительной безопасности. Да нет, в самом деле, что они могут сделать, эти пришельцы?!

- Ладно, - проворчал Президент, - только я приму дополнительные меры безопасности. Второй ствол упрется в затылок твоему брату. А кроме того, расположенные вон там автоматчики, - он небрежно махнул рукой вверх, где под сводом помещения темнели бойницы с тускло отсвечивающими в них стволами, - при любом необычном развитии ситуации откроют ураганный огонь на поражение. Ну а после этого, как я обещал, займутся вашей дамой... очень плотно займутся. Так что если вы чего задумали, у вас есть время передумать. Поскольку никаких шансов у вас нет.

Рангар и Зоров кивнули, ничем более не выразив своих эмоций. Даже сейчас оба были уверены, что предмет, по удивительному наитию названный Зоровым "устройством для молекулярной заточки", не подведет. Ибо на самом деле он представлял собой резервуар со сжиженным газом под названием гамма-Т-нейротоксин. Разгерметизация контейнера приводила к очень быстрому переходу жидкой фракции в газообразную, молекулы которой обладали исключительно высокими летучими свойствами. Трех молекул нейротоксина хватало, чтобы вызвать у человека и высших белковых животных мгновенный паралич, напоминающий кататонический ступор. Вдохнувший гамма-Т-нейротоксин человек немедленно костенел, превращаясь в живую статую. Зоров и Рангар надеялись, разрабатывая свой план, что, если им удастся обмануть хитрого, осторожного и недоверчивого диктатора, сработают их "ошейники" и защитят от действия опасного газа. Ну а дальше, как говорится, дело техники...

Когда "заточной брусок" был доставлен и два гвардейца заняли свои позиции за спинами Рангара и Зорова, Рангар, чье сердце колотилось так, что казалось, трещали ребра грудной клетки, незаметно задержал дыхание и нажал черную кнопку... Не дыша, сымитировал заточное движение по лезвию меча... одно... второе... Газ шипел едва слышно, вытекая из многочисленных вскрывшихся отверстий, но для Рангара это шипение казалось громче рева Ниагарского водопада.

И тут он уловил как бы свежее дыхание, коснувшееся его лица, - так всегда включался "ошейник". Затем обострившимися до немыслимых пределов чувствами, среди которых были и шестое, и седьмое, и двенадцатое, он ощутил превращение гвардейца за спиной в статую отнюдь не Командора, и рискнул вдохнуть воздух...