Дин Кунц - Душа тьмы

И похоже, никто не возражает против такой жизни.

Подобный образ жизни рекламируется как счастливый, как предел желаний любого из нас.

К примеру, в комплексах, как отмечают агенты по торговле недвижимостью, трудно совершить преступление — все пространство просматривается скрытыми камерами. За всеми коридорами с центрального пункта ведут наблюдение полицейские, несущие круглосуточное дежурство. В комплекс невозможно попасть без пластиковой идентификационной карточки, а карточки эти выдаются только здешним жителям да изредка, после тщательной проверки, их гостям. Данные каждого обладателя карточки: отпечатки пальцев, рисунок сетчатки, группа крови, запаховый индекс, тип волос, энцефалографический облик — хранятся в памяти полицейского компьютера, а потому совершить преступление и не понести наказания за него практически невозможно. По сравнению с внешним миром — с его молодежными бандами, организованным рэкетом и диссидентами, — такая жизнь весьма и весьма привлекательна.

Загрязнение окружающей среды, по уверению тех же агентов, — серьезная проблема за стенами комплексов. До начала 1980-х годов никто всерьез не боролся с загрязнением воды и атмосферы. Впрочем, и тогда далеко не все страны Европы и Азии осознали серьезность этой проблемы. Загрязнение не прекращалось до середины девяностых, когда как раз и началось строительство комплексов. И теперь за стенами комплексов смертность от рака дыхательных путей была в три раза больше, чем среди их счастливых обитателей. Примерно та же статистика существовала и касательно респираторных заболеваний. Агенты могли продолжать в том же духе до бесконечности — что, впрочем, они зачастую и делали. Комплексы были снабжены сложной системой фильтров, и продавцы жилья никогда не забывали об этом пункте рекламной кампании.

Инфляция, убеждал вас продавец квартир, куда менее заметна в комплексах, потому что служащие компании, которым они принадлежат, тоже делают покупки в их магазинах. Компаниям принадлежат сотни комплексов, и масштаб закупок поддерживает стабильность цен для проживающих.

Дух товарищества, настаивают агенты, почти совершенно исчез в городах и пригородах. Там, снаружи, искренне заверяют они, — человек человеку волк; там процветает принцип “своя рубашка ближе к телу”. А здесь по-прежнему существует чувство локтя, общественное самосознание и все, что делает жизнь “такой, как в старые добрые времена”. Человек — не остров, он — часть континента.

Трубы. Барабаны. Конец рекламы.

Однако почему же я не живу в комплексе? Почему построил себе дом у моря, среди сосен? Ну, причин много.

Преступность, как мне кажется, есть не что иное, как необходимое зло, побочный продукт свободы. Когда вы даете человеку права, которые он ожидает получить согласно своему положению члена сообщества, вы наделяете теми же правами и людей нечестных. Преступность вписывается в систему свободного предпринимательства, отчасти перестраивая ее под себя. Так что вы их ловите, судите, наказываете, но вынуждены жить рядом, иначе придется урезать свободы, сократить список прав или вообще их отменить. Разумеется, все пострадают, когда это случится, но умнейшие и хитрейшие из нечестных в конце концов окажутся наверху, а может, именно они и отменят права, чтобы избежать конкуренции любителей. Они, назвав себя “городским правительством”, воруют на законных основаниях. А жилые комплексы со всеми их телекамерами, “жучками”, установленными на эскалаторах, лестницах и движущихся дорожках, с их картотеками и файлами, содержащими сведения обо всех жителях комплекса, с каждым годом все более разбухающие от новых сведений, вовсе не увеличивают гражданские свободы, а, напротив, постепенно отнимают их у людей.

Загрязнение? Что ж, возможно, я и умру от рака легких с большей вероятностью, чем житель комплекса, но зато могу вдыхать запах моря, влажной земли после дождя, озона после удара молнии. Мой воздух не профильтрован до полной стерильности и безвкусности.

Инфляция? Вероятно, в комплексах все и дешевле, и компании на самом деле стремятся всячески помогать их жителям. Однако есть что-то пугающее в зависимости от одного концерна в пище, питье, развлечениях, одежде, предметах первой необходимости и роскоши — по крайней мере для меня. Я перестал зависеть от Харри, моего “отца”, когда был еще подростком. И вовсе не жажду, чтобы со мной нянчились и опекали меня до самой смерти — тем паче если заботиться будут компьютеры и бригада счетоводов.