Василий Соловьев - Триста миллионов лет спустя

- Это он шипит! Шар шипит! Он дрожит! - восклицает Мажид.

- А вдруг это бомба! - шепчет Лешка, оттаскивая товарища от смотрового окна.

Мажид вырывает руку. Однако на некоторых участников "совещания" замечание Лешки производит впечатление. Они начинают отходить от смотрового окна.

"Лапы" манипулятора расходятся в стороны и выпускают шар. Он действительно дрожит... потом начинает дымиться.

- Горячая камера находится под землей, в бетонированном колодце, поясняет Владимир Николаевич малодушным, - мы заглядываем туда через перископ.

Но... теперь только он сам, президент, Бахарев, Забродин, Градов и Мажид остались у смотрового окна.

Тесно сдвинув головы и прижавшись носами к стеклу, они жадно глядят и ждут... ждут того, что называется чудом.

С резким шипением шар вдруг выбрасывает из себя струю голубых мелких искр.

Люди невольно закрывают глаза, отшатнувшись. А когда открывают их...

В камере лежат две половинки шара. Вернее, на две половинки распалась толстая металлическая "скорлупа" шара. А из ее недр выкатился... новый шар. Он пестро и очень ярко раскрашен.

- Оператор! Кинооператор, снимайте! - кричит президент.

- Да, да, я сейчас... заело! - бормочет оператор, вытягивая руки с камерой.

Все уже устыдились минутной слабости и кидаются к смотровому окну.

- Газ, который был в шаре, не улетучился? - тревожно спрашивает Бахарев. Для науки сейчас дорого все! Вплоть до погасших искр!

- Нет, нет, состав газа и его количество мы узнаем! - заверяет его Владимир Николаевич, который поглядывает кругом, не скрывая торжества и гордости за свою мощную технику.

- Смотрите! Смотрите! - кричит Забродин. - Ведь это изображение какой-то планеты!

Раскрашенный шар во весь экран. Должно быть, его краски светятся - так они выразительны и ярки.

- Уберите свет! - просит президент.

Свет гаснет. В темноте шар сияет маленькой самосветящейся и прекрасной планеткой. Океаны, моря и синие реки, материки, покрытые долинами и горами, все это непривычных очертаний. Поражает отсутствие густой зелени на этой планете. Бледная желтозеленая краска, однако, разлилась по южному и северному полушарию и господствует на планете. Она захлестнула даже полюса! Планетка охвачена координатной сеткой. Но... то, что должно быть цифрами и надписями, не имеет привычного вида арабских или римских цифр и начертаний букв известных на Земле алфавитов!

- Это Марс? - слышен голос потрясенного Градова.

- Нет, голубчик, - отвечает голос Бахарева.

- Венера?

- О нет! - уверенно отвечает Бахарев.

- Вы можете назвать эту планету? - слышен саркастический голос Забродина.

- Да, - отвечает Бахарев. - Такой была наша Земля триста миллионов лет назад. Это Земля!

Кто-то щелкает выключателем, и вспыхивает свет.

- Земля?! - ошеломленно переспрашивает Градов.

- Откуда она взялась? Не стегоцефалы же сделали шар!..

- Алексей Павлович - неисправимый геоцентрист, - смеется Забродин. - Ему всюду мерещится Земля. На Марсе он обнаружил голубую тянь-шаньскую ель, на Венере - каменноугольный период...

- Нет, вы уж позвольте, Федор Платоныч! - вдруг выступает вперед сухонький старичок. - Я как тектонист, заявляю: Алексей Павлович прав. Именно таким было расположение материков на Земле в каменноугольном периоде, в Карбоне!

Поддержка оказывает на Бахарева неожиданное действие. Он вдруг затрясся от гнева и, покраснев, кричит на Забродина:

- А вы, милостивый государь, идеалист! Идеалист все последние пятнадцать лет жизни! Разучившийся мечтать, собиратель мертвых фактов!

- Что здесь происходит?! - слышится возмущенный женский голос.

Все оборачиваются. В дверях стоит Дарья Матвеевна.

- Шесть часов утра, - говорит она, - поглядите друг на друга. Вы больные люди. Все, все больные люди.

Ученые переглянулись. После пережитых волнений и бессонной ночи они выглядели неважно Лица у всех, и особенно у Бахарева, были землистыми, под глазами зияли темные круги. А Дарья Матвеевна обратилась к президенту:

- Товарищ президент, позвольте вам заявить, что вы растранжириваете здоровье наших ученых!

- Дарья Матвеевна, бывают случаи... - миролюбиво начинает президент, однако старого врача не так-то легко остановить.

- Да, да, товарищ президент, растранжириваете. А профессора Бахарева вы хладнокровно убиваете! У профессора Бахарева постельный режим. Но профессор Бахарев тоже здесь и продолжает изнурительную войну с академиком Забродиным. Почему вы до сих пор не можете примирить их?! - И Дарья Матвеевна своей мужской походкой, развернув по-солдатски плечи и высоко неся голову, выходит из зала и идет по длинному коридору.