Октавиан Стампас - Проклятие (Тамплиеры - 5)

Это было верно, и Филипп Красивый промолчал.

- Теперь, благодаря тебе, Жак де Молэ мертв. Препятствие устранено. И в благодарность за все, что ты сделал для нашего бессмертного Ордена, нынешний его капитул пошел на нарушение устава и решил все-таки оказать тебе эту честь.

В голове короля все путалось, речь уродца казалась ему бессвязной. За что его, Филиппа, хотят принять в Орден? В благодарность за то, что он Орден разгромил?

- Впрочем, немалую роль в этом деле сыграло и мое настоятельное ходатайство.

- Кто ты такой? - прохрипел король.

- Я уже сказал, твой господин. Недавно я прошел последнее испытание и стал полноправным членом Ордена тамплиеров. А в него принято вступать со своим оруженосцем.

Филипп мрачно усмехнулся.

- Не хочешь ли ты сказать...

- Да, - спокойно ответил Лако, - можешь поблагодарить меня и даже поцеловать руку. Я убедил членов капитула, что из тебя получится хороший оруженосец.

Усмешка короля из мрачной стала недоверчивой и немного безумной.

- Но Орден тамплиеров уничтожен мною.

- Да, ты потрудился очень хорошо и верховный капитул бессмертного Ордена тебе воистину благодарен. То, что ты сделал, все равно пришлось бы производить. Каждое преображение Ордена это большое, трудное, иногда противоречивое и всегда очень громоздкое дело. Мы ценим хороших помощников.

Крышка ларца стоявшего на столе самопроизвольно захлопнулась.

Филипп вздрогнул.

Лако продолжал говорить.

- Но, вместе с тем, я не хотел бы, чтобы ты подумал, будто оказал Ордену услуги чрезвычайные и чрезмерные. Мы вообще несколько недолюбливаем палачей.

- Я палач?!

- Конечно палач. Если не сказать, топор. И моим увещеваниям вняли не в малой степени и потому, что я напомнил господам управителям о твоих усилиях на благо Ордена во времена, предшествовавшие третьему крестовому походу.

Филипп почувствовал, что сознание его готово помутиться.

Лако удивленно поднял брови.

- Да что с тобой. Не бойся, ты не сошел с ума.

- С кем ты разговариваешь? Кто такой Анаэль?!

- Ты, - Лако бодро хлопнул себя по бокам, - ты посмотри в зеркало и все поймешь.

Король выполнил приказание.

- Ну, узнаешь себя? Право, ты удивляешь меня своим поведением. Разве не для того ты завел свою зеркальную галерею, чтобы высмотреть то, что видишь сейчас в этом подарке Заххака.

Король шумно дышал, пот застилал ему глаза.

- Ну, скажи же - ты узнал себя?

- Я... не знаю, может быть мало света, или...

- Света достаточно. Это ты! Таким ты был сто двадцать лет назад в Палестине, в момент своего дурацкого стремления к Вратам Истины.

- Вратам Истины?

- Ну, да. Это один из синонимов высшей мудрости. Некоторым типам человеческих существ свойственно это стремление, и когда их путь пролегает вне великого пути, он тернист, кровав и приводит к одному из тупиков, самый невинный из которых - смерть. Смерть в таких случаях даруется почти как награда.

Король с трудом оторвался от зеркала.

- Ты не понравился себе. А жаль, тогда ты проявил огромную изобретательность и силу воли. Не то, что здесь и сейчас в прекрасном обличье и в королевском звании.

- Я не верю тебе.

- Ты хочешь сказать, что люди столько не живут? На что я отвечу тебе, что жизнь имеет не только телесную форму. Да ты ведь и сам смутно об этом догадывался. Об этом, опять-таки, свидетельствует твоя зеркальная галерея. Для бесед на эту тему ты приблизил к себе ученого монаха, его примитивные выводы разочаровали тебя.

Король опять приблизил к себе руку с зеркалом и слегка покачнулся.

- Из всего этого я сделал заключение, что ты готов к высшему, истинному прозрению. Ты не Филипп Капетинг, король Франции, ты Анаэль, оруженосец рыцаря Храма Соломонова. Можешь возрадоваться. Если можешь.

Филипп сделал несколько неуверенных шагов к выходу, грудь его вздымалась так, словно ему не хватало воздуха. Схватившись за косяк, он сделал несколько глубоких вздохов.

- Анаэ-эль! - раздался сзади тихий голос.

Вслед за этим его величество оруженосец рухнул лицом вниз.

Вскоре он был отыскан слугами.

Стоя над распростертым телом, егермейстер растерянно говорил:

- Я не понимаю, как он мог потеряться. Мы были в какой-нибудь сотне шагов и трубили во все рога.

Когда короля доставили в замок, он начал бредить. Он требовал отвезти себя в Фонтенбло - место своего рождения.

Через две недели он, не приходя в сознание, скончался.