Теодор Старджон - Умри, маэстро !

Латча никто не видел. Таксист не знал, кто он такой, или просто никому об этом не заикнулся. Латч приехал так быстро, как сумел, постучался в дверь конторы. Внутри горела тусклая лампа. Никто не ответил. Латч вошел и закрыл за собой дверь. Позвал - очень тихо:

- Мистер Амори!

Я прошептал из пакгауза:

- Здесь.

Латч подошел к внутренней двери, ступил в пакгауз и остановился - при свете от лампы в конторе была ясно видна полоска кожи между его волосами и воротником. Я ударил по ней обрезком трубы. Он и звука не издал. На этот раз я не собирался ничего обсуждать.

Прежде чем он грохнулся об пол, я подхватил его и поволок к длинному столу около раковины. Она была полна воды, я уже проверил, что там речная вода, как раз то, что нужно. Трубу я положил так, чтобы дотянуться до нее, если понадобится еще раз врезать Латчу, а его свалил на стол, головой над раковиной. Потом окунул голову и придержал под водой.

Как я и думал, вода привела его в чувство, он стал брыкаться и корчиться. Джутовые мешки, что я уложил на столе, глушили это намертво, и я крепко обхватил его за плечи и надавил локтем на шею, отжимая голову книзу, а сам держался ногой за стойку раковины. У Латча не было ни единого шанса, хотя несколько минут мне пришлось попыхтеть.

Когда он снова успокоился, я для надежности обождал еще минут пять, взял цепь от лодочного якоря - она была старая и ржавая - и обмотал вокруг него. Надежно, но на вид неаккуратно, словно само так вышло. Вынул у него из кармана письмо, сжег, собрал пепел на кусок кровельной жести и бросил в реку. За ним скатил туда Латча. Течение было хорошее - он поплыл вниз прежде, чем ушел под воду. Я сказал: "Прощай, супермен", привел себя в порядок, запер пакгауз погасив свет, спустив воду из раковины и все такое, - прыгнул в машину, которую оставил в двух кварталах оттуда, и поехал к клубу. Пролезть через подвальное окно в кабинку мужского туалета (я оставил ее запертой) и подняться затем на второй этаж ничего не стоило. Никто не обратил на меня внимания. Все дело заняло сорок три минуты. И сработано было - одно удовольствие. Цепь удержит его внизу, в иле, и с ним быстренько управятся зубатки. А если по какой неудаче тело найдут - чего такого, цепь могла случайно обмотаться, а помер он уж точно потому, что захлебнулся. Речной водой. Ссадина на шее ничего не значит.

Но Латч Кроуфорд был не тот парень, чтобы его легко прикончили.

Не стану рассказывать о следующем месяце, со всеми газетными заголовками и всей визготней, что поднялась. Джаз работал, как машина - при жизни Латч едва прикасался к вожжам, так что его отсутствие было почти без разницы. Музыканты сначала просто забеспокоились, и понадобилось три дня, чтоб они запаниковали. К этому времени у меня на душе стало легко. Вся полицейская работа и хитрые уловки частного детектива были впустую. Целый джаз подтвердил мое алиби, и гардеробщица подтвердила - насчет крапивницы. На самом деле никто и не думал меня особо допрашивать. Никто точно не помнил, когда Латч ушел из клуба: это не привлекло внимания. Чистая была работа.

Следующее, чего я хотел - отделаться от этой компании, уехать, и начать свою собственную жизнь. Но пока осторжничал, не шевелился, ждал, чтобы кто другой сделал первый шаг.

Решился только через полтора месяца после того, как исчез Латч. Мы переехали в Форт-Уорт, что в Техасе. Фоун и Криспин сначала не хотели оставлять Батон-Руж, но потом решили, что Латч - где бы он ни был - знает наше расписание так же хорошо, как и мы, и вернется, когда будет к этому готов.

В Форт-Уорте мы устроили большое толковище.

Криспин был за главного. Собрались все.

Фоун скверно выглядела. Исхудала, как щепка.

Скид Портли постарел лет на пять.

Криспин перешел к сути так же быстро, как это делал Латч.

- Ребята, - говорит, - радоваться нечему. Я созвал вас не потому, что появились новые идеи насчет Латча или того, где он может быть. Ни звука не слышно. Вопрос сегодня в том, что после двух недель в Браунсвилле и недели в Санта-Монике турне будет закончено. У нас есть выбор из нескольких предложений - мы разберем их позже, - но прямо сейчас надо решить, что мы собираемся делать. Латча с нами нет, и нельзя знать, когда он появится. Мы можем либо устроить себе каникулы после Санта-Моники и до возвращения Латча спрятать инструменты, либо продолжать. Что скажите?

- Я бы отдохнул, - отвечаю я.

- Все бы отдохнули, - говорит Криспин. - Нас всех изводит история с Латчем. Но если б не она, мы бы раньше лета и не думали о перерыве. Тогда Фоун спрашивает: