Сергей Абрамов - 05-Мой престол - Небо (Дилогия)

Иешуа умолк, то ли собираясь с мыслями, то ли просто взял секундную передышку. Слушатели, как и всегда, молчали. Тишина в зале стояла — звенящая. Казалось, что слышно, как ветер гнал песок за стеклянными стенами храма. Но это только казалось: звуконепроницаемость стен была надежно гарантирована: хоть из пушек пали — не услышит никто в храме. А Иешуа продолжил:

— Когда-то — да не так уж и давно, многие, наверно, помнят, — я произнес на большом собрании слова человека, вся жизнь которого — пример величайшего терпения, рожденного величайшей же верой в Господа. Я имею в виду мученика Иова. Он сказал в сердцах: «Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: „зачался человек“… Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева…» Это было только началом мучительных испытаний, которые Господь повелел Иову, вы все, полагаю, знаете о них. И еще полагаю, что спросите меня: а зачем Господу нужно было так издеваться над тем, кого он сам назвал в разговоре с сатаной человеком непорочным, справедливым, богобоязненным и удаляющимся от зла? Почему Господь так легко и безжалостно купился на обычную провокацию сатаны, заявившего: «Разве даром богобоязнен Иов?.. Но простри руку Твою и коснись всего, что У него, — благословит ли он Тебя?» Зачем Господь взялся доказывать преданность своего подданного, наслав на него муки великие? Кому нужно такое терпение? Зачем искать Бога в себе, если есть постоянный — и уже описанный в Каноне! — риск подвергнуться таким мукам, которые и библейским людям были невмочь, а уж что говорить о нынешних?.. Стоит ли терпеть — даже несравнимо с терпением Иова! — ради такого эфемерного счастья, которое Иов выразил словами: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя»? Стоит ли? — Иешуа замолчал намеренно, выдерживая паузу.

До сих пор проповедь была достаточно традиционна, Иешуа только, видимо, подошел к тому всегда неожиданному — и уж точно далекому от канонов! — повороту, который ждали все от каждого его выступления в храме. Ведь не за обычным толкованием термина «терпеть» в соединении с трактовкой мифа о Иове пришли сегодня к нему и туристы, и жулики, и сумасшедшие, и больные, и просто ищущие — его и только его люди! И это его «Стоит ли?» и знаменовало поворот, выход к такому выводу, от которого кривились отцы всех христианских конфессий, а журналисты, которым до веры было — как до чего-то непонятного и вздорного, тиражировали парадоксы Мессии с садистским наслаждением.

Кстати, и сейчас в зале наверняка присутствовали журналюги, а уж телестудия страны Храм, возглавляемая Крисом, писала проповедь, и права на нее давно были куплены сотнями компаний за весьма нужные стране денежки.

Иешуа молчал, и зал должен был притихнуть особенно, как было всегда…

Но случилось иначе.

— Конечно, не стоит! — громко крикнул кто-то.

— Кончай этот бред. Мессия! — подхватил еще один. И опять раздалось — уже разноголосое:

— Хватит врать!.. Надоело!.. Завязывай, пророк хренов!.. Иешуа всегда говорил с народом как хороший артист разговорного жанра — если есть реплика из зала, то можно на нее отреагировать, это будет органично и к месту — налицо связь со зрителем-слушателем, никакой «четвертой стены»… Но сейчас Иешуа сделал непростительную паузу, в которую вместил сразу много всего — и удивление, и возможные вариации ответа, и короткое размышление о целесообразности этого ответа вообще. Паузой воспользовались. Не по назначению.

— Хорош мозги полоскать!

— Вали оттуда!

— Чего мы его слушаем?

Разные голоса — мужские и женские, вспыхивая в зале то здесь, там яркими и колкими возгласами, завели зал довольно быстро.

Людское тревожное гудение с негативно-неактивным эмоциональным окрасом. Пчелы, чей улей расшевелил неосторожный охотник за медом. Что бывает охотнику в этом случае — известно…

Иешуа позволил себе растеряться — что тоже было неким своеобразным шоу-приемом: дескать, не просто говорящая голова пред вами, но живой человек, способный переживать такие же эмоции, как вы, вот и переживаю сейчас, неслабо причем. Эмоция называется «недоумение». Весь его вид выражал готовность к диалогу — вы мне расскажите, чем вы недовольны, и мы решим эту проблему вместе…

Массы любят видеть в своих героях простых людей.

Ход Иешуа не возымел действия. Народ вокруг него зашевелился, кто-то вскочил, кто-то метал в Машиаха разочарованно-безразличные взгляды, а кое-кто и злобными не погнушался. В глубине зала открылись двери, впустив в черный гранитный полумрак широкий луч солнечного света — люди уходили.