Брендон Сандерсон - Элантрис

— Мне очень жаль, дитя. Болезнь принца оставила неприятные последствия, и король желал, чтобы его сыну позволили сохранить достоинство и после смерти.

Сарин кивнула, поворачиваясь к гробу. Ей трудно было представить, что она должна чувствовать, стоя у гроба человека, которого прочили ей в мужья. Почему-то ее переполнял гнев.

Принцесса постаралась подавить рвущееся наружу чувство и еще раз обвела взглядом павильон. Ее поражало, что обстановка выглядит чересчур формальной. Хотя в чувствах пришедших сомнения не возникало, сам павильон, подношения и убранство выглядели лишенными теплоты.

«Молодой, крепкий мужчина, — опять одолели ее сомнения. — И умер от лихорадки с кашлем. Не спорю, это возможно… но не слишком-то вероятно».

— Госпожа, — тихо спросил Эйш, — что-то не так?

Сарин жестом подозвала сеона и направилась обратно к карете.

— Еще не знаю, — столь же тихо произнесла она. — Мне кажется, в случившемся что-то не сходится.

— Вы просто подозрительны по природе, госпожа, — заметил Эйш.

— Почему Йадон не соблюдает траур? Кетол говорил, что у него дворцовый прием; можно подумать, что смерть сына совсем его не затронула. — Сарин покачала головой. — Я разговаривала с Раоденом перед нашим отплытием из Теода, и он казался совершенно здоровым. Что-то не так, Эйш, и я хочу в этом разобраться.

— О, горе нам… — протянул Эйш. — Вы знаете, госпожа, ваш отец особенно просил меня постараться уберечь вас от неприятностей.

Сарин улыбнулась.

— Ты ведь сам знаешь, что эта задача невыполнима. Идем, нам предстоит встреча с моим новым отцом.

Всю дорогу Сарин просидела молча, прислонившись к окну кареты и рассматривая Каи. В ее голове вертелась одна и та же мысль: «Зачем я здесь?» Когда она говорила с Эйшем, ее голос и доводы звучали уверенно, но принцесса давно научилась скрывать свои страхи. Сарин прекрасно понимала, что ее неспроста одолевает вызванное смертью Раодена любопытство. Это чувство помогало ей отвлечься от неловкости и неуверенности в себе: в глубине души Сарин считала себя долговязой, нескладной, несколько бесцеремонной женщиной на закате своей привлекательности. Двадцать пять лет — ей следовало найти мужа много лет назад. Раоден был ее последним шансом.

«Как ты посмел помереть в такой момент, принц Арелонский!» — кружила в голове Сарин отчаянная мысль. Ирония ситуации только подливала масла в огонь. Следовало ожидать, что именно этот человек, начинавший ей нравиться, умрет прежде, чем им доведется встретиться. И теперь она оказалась одна в незнакомой стране, в политической зависимости от короля, которому не доверяла. Принцессой начало овладевать уныние.

«Ты и раньше была одинока, — напомнила она себе. — Справишься и сейчас, надо только отвлечься от грустных мыслей. А скучать тебе не придется — перед тобой новый двор, который необходимо пристально изучить. Наслаждайся тем, что имеешь».

Со вздохом Сарин подвела итог раздумьям и вернулась к созерцанию города. Несмотря на годы, проведенные по поручениям отца в дипломатических миссиях, в Арелоне ей бывать еще не приводилось. Со времен падения Элантриса остальные государства наложили на страну неофициальный карантин: никто не знал, чем загадочный город навлек на себя проклятие, но все боялись, что элантрийская болезнь окажется заразной.

Так что оживленность Каи приятно удивила Сарин. Улицы кипели жизнью, но при этом на них поддерживались чистота и порядок. Люди хорошо одевались, и она не заметила ни одного нищего. По одной стороне улицы шагала группа одетых в голубые мантии жрецов Корати, сопровождая человека в странной белой мантии. Сарин наблюдала за непонятной процессией, пока она не завернула за угол.

Также Каи не выказывал признаков экономических трудностей, от которых должен был страдать Арелон. Повозка миновала дюжины обнесенных оградами особняков, построенных в разных стилях. Одни щеголяли просторными пристройками и высокими крышами, характерными для архитектуры Дюладела. Другие больше напоминали каменные крепости, каким-то чудом перенесенные с воинственных земель Фьердена. Тем не менее все особняки отличала одна общая черта — от них так и веяло богатством. Простой народ мог голодать, но Каи, обиталище арелонской аристократии, подобные пустяки не коснулись.

Только одна угрожающая тень нависала над городом. В отдалении возносились огромные стены Элантриса, и от взгляда на их внушительные контуры Сарин пробирала дрожь. Всю свою сознательную жизнь она слышала рассказы об Элантрисе: о былой магии и ужасах, обитавших теперь на его черных улицах. Какими бы роскошными ни казались дома вокруг, каким бы богатством ни кичился Каи — мертвый город по соседству служил неотступным напоминанием, что дела в Арелоне далеки от полного благополучия.