Аллен Стил: Итерации Иерихона

- Но Ким и Хинкли были ведущими учеными "Типтри корпорейшн", участвующими в проекте "Сентинел". Вы ведь должны как-то реагировать на их безвременную...

- Без комментариев! - отрезал Мак-Лафлин. - Все заявления, которые мне придется на эту тему делать, будут идти через наш отдел по связям с общественностью.

Он отступил назад с лицом почти таким же белым, как бабочка у него на шее.

- Интервью окончено, мистер Розен. Теперь, если вы меня извините...

- Разумеется, мистер Мак-Лафлин. Благодарю, что потратили на меня время. Желаю приятно провести остаток вечера.

Мак-Лафлин замешкался. Если бы взгляд мог убивать, у меня во лбу тут же была бы дырка, прожженная будто лазерным лучом. Но он уже раз попробовал и не вышло.

Он резко повернулся и пошел в зал, так твердо ставя ноги, что у него, казалось, колени щелкали. Капельдинер открыл перед ним дверь, раздались уже несколько подусталые аплодисменты очередной дебютантке, и дверь закрылась.

- Выключи эту штуку, - сказал Хюйгенс.

Я глянул на него. Не было ничего такого, что он мог бы мне сказать для печати или нет. Хюйгенс остановил Мак-Лафлина, пока тот не сказал ничего лишнего, и вряд ли меня ждала многочасовая исповедь типтрийского праведника в аду.

- Ради Бога, Пол. - Я щелкнул выключателем и сунул Джокера в карман. О чем ты хочешь спросить?

- Кем ты себя считаешь - киногероем? Чего ты добиваешься?

Я пожал плечами:

- Я репортер. Ты это сам говорил. Я просто задаю вопросы, которые хотели бы задать многие, если бы у них было время, случай и настроение.

- И ты думаешь, это тебе что-нибудь даст? - Хюйгенс покачал головой. До чего же ты наивен!

- Ладно, - сказал я, - пусть так. У тебя - суд любви и красоты. У меня - суд общественного мнения. Посмотрим, кто победит.

Хюйгенс не ответил. Засунув руки в карманы, он ответил мне мрачным взглядом. Он знал результат игры, и я тоже.

- Увидимся на страничке юмора, - бросил я на Прощание и пошел к лифту.

Тротуары были почти пусты, небоскребы в ореоле света. Над головой кружили вертолеты, по улицам - автомобили. Даунтаун был слишком серьезен для такого прекрасного весеннего вечера, но чего и ждать: бронеавтомобили ВЧР все еще утюжили темные улицы, и комендантский час от заката до рассвета никто не отменял.

Казалось, ничего не изменилось.

Выйдя из отеля "Адамс Марк", я слегка поежился в легком пальто. Последние несколько вечеров выдались длинными и нелегкими, так что, может быть, имело смысл там пооколачиваться, чуть-чуть выпить и найти дебютанточку из сверхпривилегированного класса, желающую посетить трущобу простолюдина. Но душа к тому не лежала. Мне бы только добраться до Суларда. Принять пару дешевого пива у Клэнси. Зайти в гараж Чеви Дика и забрать бродячего пса. Залезть к себе по пожарной лестнице и придумать этой дворняге имя. И завалиться спать.

Но почему-то я свернул влево на углу Четвертой и Каштановой. Было еще рано, и я мог позволить себе пройти окольным путем.

Ноги сами повели меня от отеля через переезд "И-70" к Мемориалу национальной экспансии Джефферсона. Здесь, в центре узкой полоски тщательно ухоженного ландшафта и культивируемых деревьев, поднимались две гигантские колонны, устремленные в небо и соединенные вершинами: Арка Шлюза, глядящая на широкий разлив Миссисипи.

Здесь я остановился, глядя вверх на сломанные опоры моста Идса. Если призрак мальчика собирался появиться, то сейчас самое время...

Но я не услышал его голоса и не услышу, как я понял, никогда. Отвернувшись от моста, я пошел вниз по реке, несшейся к Мексиканскому заливу. Покойся в мире, Джейми. Папа тебя любит.

Проходя мимо Арки, я засунул руки в карманы и сгорбился навстречу холодному колючему ветру, тянувшему от загрязненной реки. А сам тем временем думал о другом. Что же все-таки изменилось?

На самом деле - не очень многое. По крайней мере на первый взгляд. Моя жена по-прежнему меня избегает. Я все на той же тупиковой работе у свиньи-хозяина. Я приду домой - и это будет скверно пахнущая неприбранная однокомнатная квартира. Тысячи бездомных ютятся в Форест-парке, а богатые и изнеженные предаются дорогостоящим увеселениям. В моем родном городе командуют ВЧР - по крайней мере пока, - и если они не осмелятся высадить мою дверь, то скрутят кого-то другого.

Но кое-что изменилось.

Раса людей больше не является доминирующей на нашей планете формой жизни. Случайно или намеренно, но наша роль перешла к другому, и, может быть, высшему разуму.