Леонид Резник - Дом в центре

Бирка, Санкт-Петербург, улица Бухарестская… Рому я отправил на улицу к двери подъезда. На всякий случай. Вдруг светловолосый сумеет проскочить мимо нас?

Солдаты закрепили на двери взрывчатку, натянули маски. И именно в этот момент на лестничную площадку вышла какая-то старушка из соседней квартиры. Каково ей было увидеть пятерых монстров-инопланетян?

Бабулька открыла рот для истошного визга, в руке одного из десантников сверкнул нож… Я сумел опередить всех и самым грубым образом зажал старушке рот рукой.

– Бабка, молчи! Мы из милиции. Бандитов арестовываем. Посиди дома десять минут и не высовывайся, – прошипел я ей в ухо. И довольно невежливо втолкнул старушку в квартиру. Я нашел распределительный щиток. Пробок там не было, только выключатели. – Приготовились, – скомандовал я и нажал на все выключатели сразу.

Погас свет. Грохнул взрыв у дверей. Зашипели газовые гранаты. Застучали не очень громкие «усыпляющие» выстрелы. Еще через несколько секунд солдаты рванулись в квартиру. Я отскочил назад и вместе с Юрой (на нем вообще не было маски) поднялся на несколько ступенек.

Вопреки моим ожиданиям ни одна дверь на верхней площадке не открылась. Родной вариант явно оскудел любопытствующими за четыре года.

Из квартиры раздалось несколько более громких выстрелов. Это означало, что кто-то все же нашел в себе силы сопротивляться. Еще через несколько секунд загрохотали выстрели на улице. – Это Рами, – сказал Юра. – Кто-то выскочил. – Кто выскочил? – изумился я. – Мимо нас никто не пробегал! – Но это же се-узу… – К черту се-узу! Он же не человек-невидимка.

Юра не ответил. А до меня, кажется, дошло, как се-узу Бахтияр мог оказаться на улице.

– Окно, – сказал я, – он вышел через окно. Он может спрыгнуть с седьмого этажа? – Се-узу могут все.

Тут на лестничную площадку вылезли наши «инопланетяне», тащившие на себе тела пленников. Троих. – Ушел через окно. – Я даже не спросил – констатировал факт. – Да, – пробубнил кто-то из-под маски. – У нас двое раненых, но все ходят. Я подобрался поближе к пленникам. Все правильно, не хватало светловолосого.

Появился Рома-Рами, взбежавший по лестнице (очевидно, он решил не доверять лифту). – Ушел, – выдохнул он. – Только Бахтияр так мог. – Как?

– Он прыгал. Из окна – вбок, на балкон нижнего этажа. Оттуда – наискосок, этажом ниже. Он прыгал – как летел. Я сначала стрелял, кажется даже ранил. – А потом?

– Потом… убрался, иначе бы он меня просто убил. Скажи, что, тебе было бы легче, если бы он меня убил?

В чем-то Рома был прав, но этот их панический страх перед се-узу по-настоящему начал меня раздражать.

Я посмотрел на лифт. Грузоподъемность – шесть человек. Не стоит рисковать. Интересно, где бы мы застряли в случае перегрузки: между этажами или между вариантами? – Взяли пленных! – скомандовал я. – Всем построиться, как обычно! Держитесь друг за друга крепче и чтобы не спотыкались!

Моше провел меня в кабинет, где на стуле сидел один из захваченных арабов.

– Знакомься, – сказал опекун, – Халед Шараф. Требует адвоката и утверждает, что он гражданин Израиля.

– Да, – по-русски подтвердил араб, – я гражданин Израиля. Они забрали мой паспорт.

– Самое смешное, – Моше развел руками, – что про паспорт он не врет. По этому паспорту он – действительно гражданин Израиля. Но как это может быть? – Что? – не понял я. – Как араб может быть гражданином Израиля?

– А почему нет? – удивился я. Хотя, честно говоря, как-то недосуг было спрашивать у Бориса о гражданских правах арабов.

Тут наш пленник вмешался в разговор. По-моему – на отличном иврите. Моше перевел на испанский.

– У них очень много арабов – граждан Израиля. Примерно восемьсот тысяч арабов – граждане. – И от себя прокомментировал. – Что за чепуха! У нас в стране тоже живут арабы, да, ничего с этим не поделаешь. Но как можно дать им гражданство? Они же тогда будут участвовать в выборах, и в кнессете окажутся арабские депутаты. Мне надоела эта идиотская дискусския.

– Он рассказал еще о чем-нибудь кроме своего гражданства? Совсем недавно он говорил про Государство Палестину.

– Это не я! Не я! – заюлил араб, разобрав в моем испанском «Палестина», – это тот русский, он дурак, ничего не понимает. Я просто сказал, что я араб из Израиля, а он видно – антисемит и не признает Государство Израиль. Все русские – антисемиты, а у меня много друзей израильтян, я люблю иврит… – Заткнись, – я прервал словоизлияние. – Еще раз откроешь рот без вопроса – двину. Понял? – Понял. – Что он еще сказал, Моше?