Анатолий Шалин - На готовенькое, или Бунт марионеток

Дважды Фокину повторять не пришлось. Откуда только силы взялись у бедного Эдуарда, непрерывно кланяясь, бормоча слова благодарности, он, быстро пятясь задом, выскользнул в коридор.

Фокин тяжело вздохнул, щелкнул пальцами — и все следы неудавшегося нападения и разгрома исчезли. Кабинет профессора вновь приобрел привычный, будничный вид.

— Что-то ничего я не пойму, Андрей Кузьмич, в вашей системе воспитания и наказания, — сказал Юрий. — Одного отпускаете с богом, других, возможно, и менее виноватых, ссылаете на неизвестную планету.

— Что ж тут такого непонятного, — возразил Фокин. — Наказание лишь тогда имеет смысл, когда способно воспитывать, выпрямить личность человека. А этого парня надо лечить, а не воспитывать. Он слишком слаб. И потом, милосердие — тоже оружие.

— Ясно. Что вы собираетесь делать со мной? Свою задачу на Адрии я выполнил — выяснил, кто были таинственные экстремисты, что стреляли в гражданина Фокина — видимо, вашего двойника, в отеле «Галактика».

— Что ж, раз выяснили и не желаете еще немного погостить у нас на Адрии, я вас не держу. Хоть сегодня могу вас возвратить на Землю.

— Спасибо. Можно вам, Андрей Кузьмич, задать еще один вопрос? Ваши дальнейшие планы?

Фокин опустился в свое кресло и захохотал. Он смеялся открыто, безудержно и, чувствовалось, от души.

— Нет, вы меня быстрее, чем эти ребятишки, уморите. Это надо же, ваши планы. Нет, ничего-то вы, голубчик, не поняли во всей этой истории, ничегошеньки не поняли. Беда с вами, господин сыщик. Впрочем, возможно, когда-нибудь и поймете. А план у меня на сегодня пока один, видимо, какая-то правота в действиях и рассуждениях этих молодцов все же была. Люди сами должны исполнять свои желания и сами должны мечтать и осуществлять мечты. Наверное, и мне пора перенести свою резиденцию на какую-нибудь необитаемую планету, а на другие планетки, на Землю заглядывать раз в столетие с контрольными проверками всего, что вы там натворите. Так что прощайте, голубчик Юрий Алексеевич, и не судите строго.

Фокин протянул Юрию руку для пожатия, их взгляды на мгновение встретились и…

… их взгляды на мгновенье встретились, и Юрий вдруг отчетливо осознал, что преступление в отеле «Галактика» и все последние события на Адрии вполне могут иметь другую историю и другую разгадку. И он отвел глаза.

Расстались они с Андреем Кузьмичом почти друзьями.

Возвращение на Землю через систему комнат и коридоров, по нуль-переходам через десятки планет и бесконечность пространства Юрий уже воспринял как должное, как давно привычное и известное техническое достижение. Вот, правда, немного смущало, что неизвестно, чье же это достижение, какой цивилизации? Земной? Или цивилизации «Икс»? А может, еще каких-то иных цивилизаций? Ответа на эти вопросы пока не было.

Примерно через час после начала путешествия длиннолапый ввел Юрия в комнату, из окна которой была видна панорама вполне земного города. И Юрий только теперь немного растерялся, узнав знакомую громаду отеля «Галактика» и сообразив, что он уже дома, на Земле, в своем родном городе — и все опасности позади. Чудеса Адрии кончились, и когда Юрий оглянулся, чтобы хоть кивком поблагодарить своего молчаливого проводника по вселенной, длиннолапого уже в комнате не было. А за дверью комнаты находился вполне обычный, земной коридор. Шумели центральные многолюдные улицы большого города Земли…

И все путешествие Юрия на Адрию, и предшествующие этому путешествию события, и заговорщики-экстремисты, и стрельба в кабинете профессора Фокина, и беседы с самим Фокиным — все уже стало казаться Юрию нереальным, немыслимым, какой-то дичью несусветной. И Юрий, шагая в задумчивости по улицам и бульварам города, своего родного, будничного, земного города, шагая домой, с удовлетворением представлял, как вытянется физиономия у его дружка Степкина, и тихо бормотал:

— Да, друг Евгений, это тебе не контрабандистов ловить… Да, в такое трудно поверить… Трудно… Орден посмертно… Нет, положительно в этой версии что-то есть…

И этим же вечером друзья встретились на квартире у Юрия.

Сказать, что Степкин был ошарашен неожиданным появлением своего друга на Земле, — это значит ничего не сказать. Бедняга Степкин в течение десяти минут, как минимум, пребывал в состоянии глубокого столбняка. Дикими, вытаращенными глазами он созерцал фигуру друга и безмолвно открывал и закрывал рот, словно пережевывал и пережевывал это последнее удивительное явление и не в силах был проглотить столь неожиданно преподнесенную ему судьбой пилюлю.