Сергей Мусаниф - Гвардия. (Дилогия)

— Я не ужин на дом заказываю, — рявкнул я. — Быстро дай мне своего босса.

— Главнокомандующий адмирал Сэйбл отсутствует, — сообщил он. — Оставьте свою информацию мне, и я ему сообщу…

— Я ему сам сообщу. Соедини меня.

— Я вас заверяю, что главнокомандующего…

— Я тебя тоже заверяю, — сказал я, — что если через минуту я не поговорю с твоим боссом, то прикажу зафитилить кумулятивную боеголовку прямо в вашу приемную. Посмотри на код вызова, болван, и ты поймешь, что я не блефую, а и вправду могу это сделать.

— Он может, — подтвердил заглядывающий мне через плечо Джек. — Он же псих.

Адъютант посмотрел сначала на код, потом на мое лицо. Потом снова на код. И, посмотрев, поверил.

Конечно, я блефовал, и Джек блефовал, но парнишка этого не понял. Слишком безумными, наверное, показались ему наши лица, слишком нелепыми требования…

Даже если адмирала и не было на месте, в чем я сильно сомневался, адъютант всегда может наладить связь со своим начальником. Иначе как тот узнает о начале какой-нибудь войны?

Через тридцать пять секунд я уже имел удовольствие наблюдать суровую, «высушенную ветрами космоса» физиономию Главного Моряка, стиснутую воротником синего мундира и увенчанную синей же фуражкой. Для личного состава ВКС, а может быть, и для всей Лиги адмирал Сэйбл был такой же легендарной фигурой, как Полковник для нас.

Блестящий военный, имевший за плечами безупречный послужной список и не одну выигранную кампанию, занимал место у главного штурвала ВКС очень давно. Помню, будучи еще зелеными мальчишками, мы играли в знаменитое Бостонское соглашение, и каждый из нас хотел примерить на себя роль адмирала. Я бесконечно уважал этого человека и никогда не думал, что придется встретиться с ним при таких обстоятельствах…

— Да? — сказал он.

— Гвардия, — сказал я, хотя он и сам уже это знал. — Все дела улажены. Отзовите свои корабли.

— Какие корабли, молодой человек? Какие дела?

— Боевые корабли, — терпеливо пояснил я, — которые вы направили, чтобы разрушить нашу Штаб-квартиру. По договоренности с Полковником, который передал вам ее координаты, чтобы вы не теряли времени, выпрашивая их у Совета. Вы знаете, о чем я говорю, также хорошо, как и я, не так ли?

— А даже если и так, юноша? — спросил он. — Вы говорите, что ваши дела улажены? Могу я поговорить с Полковником?

— Полковник мертв, адмирал. Так же, как и капитаны Харди, Зимин и Блейн. Телепорт снова под контролем.

— Под чьим контролем? — поинтересовался он. — Откуда мне знать, что вы сами не заговорщики?

— Вы можете поговорить с полковником Шаффер, — сказал я. — Вряд ли вы не знали о том, что она привлечена к расследованию.

— Полковник Шаффер, не буду скрывать, один из особо ценных для Флота кадров, — сказал он. — И я прекрасно знаю о ее участии в… операции, которую сам и санкционировал, Но это не значит, что вы не могли приставить ей к виску пистолет или накачать наркотиками. И, предупреждая ваш следующий ход, я попросил бы воздержаться от ее… транспортировки в мой кабинет, чтобы я сам мог удостовериться в обратном.

— Но… — Честно говоря, именно это я и собирался предложить.

— Давайте поговорим откровенно, юноша, — сказал он. — Я не знаю, в чьих руках находится телепорт, и не имею права верить ни единому вашему слову, равно как любого из присутствующих. Безопасность Лиги прежде всего. Я не мясник. Я не собираюсь убивать ваших людей, так как они тоже являются гражданами Лиги. Флот ляжет в дрейф вокруг вашей базы и предоставит вам время на эвакуацию. А потом мы высадим десант и будем действовать по обстоятельствам.

— Вы мне не верите?

— Хотел бы верить, — сказал он. — Технологии Магистров представляют огромную ценность, и мне не хотелось бы лишиться такого прекрасного инструмента, как телепорт, и тех возможностей, которые он предоставляет. Я, как это ни странно, весьма ценю те услуги, которые вы оказали всему человечеству. Я очень благодарен вам за устранение угрозы Магистра… Это я вам говорю как один обычный человек другому обычному человеку. Но как военный я не имею права рисковать.

— Значит, ты мне все-таки не веришь… отец, — сказал я, старясь не смотреть на обалдевшие лица присутствующих.

Удивленным не выглядел только Мордекай Вайнберг: он единственный, кто знает обо всех нас чистую правду, но никогда никому об этом не говорит.

Я выложил свой последний козырь. Туз в рукаве, который мог оказаться жалкой картой по сравнению с представлениями старого солдата о его воинской чести и долге.