Ольга Елисеева - Сын Солнца

Ахо с силой растер ладонями лицо. Это означало, что он готов слушать.

— Твоя сводная сестра живет на острове Руге. Уединенно и почти без охраны. Забери у нее младенца и используй по назначению. — Жрец с презрением кинул взгляд в угол шатра, где валялись опрокинутые треножники, ритуальные блюда и другие принадлежности ночных оргий. — Кстати, вот ему ты и можешь вставить в глаза виноград! — Тикаль разразился каркающим смехом, а принц не сразу осознал, что его мысли не являются для жреца тайной.

«Ничтожество, — думал Тикаль. — И зачем только боги вложили этот жалкий клинок в наши руки? Но нет пределов их мудрости: с его помощью мы должны отомкнуть ворота Гипербореи!» Мысли жреца прервал шорох за стенкой шатра. Маг стремительно откинул полог. На улице никого не было, лишь в грязи у порога остались вдавленные следы тяжелых сапог. Тикаль по-собачьи потянул носом воздух. Пахло костром и конским навозом. Причем не издалека, как положено, а прямо здесь, у стены палатки. Тонкие ноздри колдуна дрогнули. Неужели их с принцем кто-то подслушивал? Лаге! Кому же еще! Только этот немытый дикарь способен так вонять на всю округу.

Тем временем оруженосец удирал из лагеря во все лопатки. Он знал, что рано или поздно такое случится. Странно, что не пришлось бежать еще год назад. Лаге вернулся к своим после размена пленных. Он перестал смотреть на атлан, как на зверей. Тоже люди, странные, но люди. Лечили его, кормили, заботились. Не убили Атли.

Первое, что он услышал дома, были слова маленького слепого королевича. Тот подошел к оруженосцу вплотную и прошептал: «Молчи обо всем, что ты там видел. Особенно об акалеле». Об этом действительно следовало помолчать. Алдерик при смерти. Ахо — в силе. Пришлось вернуться к прежнему хозяину и даже сделать вид, что никакого удара мечом в бок не было. Принц со своей стороны стремился замять историю и богато одарил родных вернувшегося оруженосца. Что, впрочем, не расположило их в пользу наследника. Все они были сторонниками Алдерика, поддерживали отношения с вёльвами и со временем выпытали у юноши правду.

Вернувшись на службу к принцу, Лаге по-прежнему сопровождал его в дальние окрестности Асгарда на ночные оргии. Обычно они проходили на берегу залива Скади, где базальтовые колонны восьмигранной правильной формы уходили под воду, как гигантская лестница. Ее и звали Лестницей Богов. Здешние жители избегали этого места, считали его проклятым. То ребенок пропадет, то забредшая сюда корова вернется с рогами, вывернутыми и закрученными, как штопор, да как набросится на своих… На самом побережье дышалось тяжело, голова гудела, перед глазами стлался туман, многие теряли сознание. Но для Ахо и сопровождавших его хиромантов — самое место.

Лаге обычно предпочитал держаться от ночных действ в стороне. Искренне не хотел увидеть или услышать чего лишнего. Однако есть со свиньями и не запачкаться еще никому не удавалось. Во всем виноват был Венсельм. Он галопом принесся к коновязи, где оруженосец уже уютно устроился на ночлег. Глаза у пажа были выпучены, челка взмокла, язык на плече.

— Ты, дурень, чего стряслось? — Лаге с силой въехал красавчику в ухо.

Но Венсельм, лепеча что-то невнятное вроде: «Мы все прокляты!» — полез к товарищу на сено и натянул на голову попону. Раньше-то он их не жаловал, говорил, конским потом воняют.

— Дубина, это мое одеяло! — Лаге попытался отнять у пажа накидку. Не тут-то было. — Ступай к принцу спать, у тебя шея чистая.

Услышав это, Венсельм почему-то залился слезами и вцепился Лаге в сапог.

— Беда! Не знаю, что теперь будет… — завыл он.

— Принца черти унесли? — ехидно осведомился оруженосец. — Давно пора.

— Еще не унесли, — хныкал Венсельм, — но даже если унесут, нам от этого легче не будет…

И он поведал Лаге о намерении Ахо убить своего племянника.

— У тебя знатные родичи, — завывал Венсельм, — твой дядя Бьерн командует конницей. Неужели ты не можешь нечего сделать?

— Ладно. — Оруженосец неохотно встал. — Я сам пойду посмотрю, что творится в шатре. А ты выведи мне лошадь да жди здесь. Хоть оседлать-то сумеешь?

Паж затряс головой. Лаге пробрался к палатке принца и услышал то, что услышал. Напрасно Тикаль посылал ему в спину стрелы своих проклятий, молодой оруженосец гнал коня прочь от залива, твердо уверенный, что ему уже терять нечего.

В ту же ночь он достиг богатого кера Мюквид, Темный Лес, — усадьбы своего двоюродного дяди Одда Лодброка, где надеялся найти другого родича, скальда Звайнальда Тихие Струны. Через месяц в дверь должен был постучать благословенный праздник Йоль, и два достойных мужа любили съехаться за некоторое время до веселого торжества, чтобы предаться семейным делам, а заодно и крепко, по-мужски посидеть за кружкой пива.