Николай Басов - Место отсчета

— Всего захвачено более трех десятков лодок, не имеющих неустранимых повреждений. Больше десятка сейчас уже можно поднимать в воздух.

— Пробует кто-нибудь? — спросил Рымолов. — Есть у нас такие энтузиасты?

— Ким сейчас на аэродроме учится. Прямо не вылезает из машины, один сжег больше топлива, чем десяток других курсантов.

— Топливо, да, — проговорил опять про себя Рымолов и сделал заметку в одном из кучи разбросанных на столе блокнотов. — Топливо... Продолжай.

— Кроме того, мы собрали практически все осколки и детали корпусов. Частично их можно использовать. Вот только бы знать, как именно? Оружие...

— По оружию пока не будем.

Вот это да, Ростик даже выпрямился, чтобы получше рассмотреть лицо Рымолова. Он восстанавливает режим секретности? Как в былые годы. Чтобы какая-нибудь хитрость или открытие не уплыло... Скажем, не было похищено волосатыми бакумурами? А впрочем, неизвестно, что правильно, а что нет. Кто бы еще две недели назад сказал, что у нас возможно массовое предательство, а поди ж ты!

— Какие есть идеи, способные подтолкнуть освоение лодок?

Ростик набрал воздуху и произнес:

— Можно обратиться в Чужой город, к Ширам?

— Ты триффидов имеешь в виду? — переспросил Рымолов, хотя даже Ростику было ясно, что он просто думает, взвешивает предложение. — Нет, не будем пока их тревожить. Или более взвешенно отнестись?.. Нет, пока не готов ответить.

Внезапно заговорила мама:

— Арсеньевич, может, я доложусь и пойду себе? Работы много, я даже...

— Таисия Васильевна, доложись, а потом иди себе. — Он усмехнулся, хотя юмор был совершенно начальственный.

— Докладываю — очень плохо с перевязкой. Разумеется, нет лекарств. Если в ближайшее время город не научится производить хотя бы основной набор медикаментов, я... — Она развела руками.

— Понятно. Но я вот чего не понимаю, почему вы сами не можете взяться за дело? Ведь у вас есть и специалисты, и даже какая-никакая материальная база, аптеки в основном уцелели...

— Аптеки разграбили чуть не в первую очередь, — жестко сказала мама. — А что касается самостоятельности и самодеятельности... Это лекарства, во всем мире они должны быть сертифицированы. Если мы начнем пробовать, а потом кому-то станет хуже, а станет непременно, потому что тут Полдневье, и никто не знает, какой эффект окажет местный мак по сравнению с земными опиатами, то...

— Таисия, чего ты хочешь?

— Чтобы не было процессов над врачами, когда у нас пойдут неудачи.

— Ты думаешь, они непременно пойдут?

— Непременно.

— Как вы организационно хотите это делать?

— Путь известный. Создадим комиссию и определим приоритетные направления. Потом выясним возможности, найдем, уговорим людей и наметим сроки. Потом начнем изучать клинику применения новых препаратов.

— Я так тебе скажу, я понял лишь одну треть того, о чем ты говорила. Или мне кажется, что понял. Поэтому я не могу сказать тебе нет. Создавайте комиссию. За ее действия будешь отвечать ты.

— Я людей лечу. А у нас есть такие, которые уже налечились по самые уши, только и мечтают, что пересесть в начальственное кресло.

— Что ты имеешь в виду? — Глаза Рымолова стали узкими, как у Кима, когда он смеялся.

— Я могу бегать по городу, могу диагностировать. А комиссия — работа не сахар, тут нужно сиднем сидеть. Предлагаю привлечь кого-нибудь из наших медицинских пенсионеров. Им это будет по плечу, и я останусь при деле.

— Привлекай, — кивнул Рымолов. — Но в комиссию ты будешь входить в обязательном порядке.

— Договорились. Я могу идти?

— Ох, Таисия, ты мне всю дисциплину порушишь. — Он улыбнулся, но уже вполне по-человечески, не по-начальственному.

Мама встала и ушла. Ростик посмотрел ей вслед с восхищением. Он точно знал, что ему так никогда не научиться.

— Гринев, может, по принципу семейственности продолжим с тобой? Что у нас с пленными губисками?

— Я с ними всего неделю работаю, Андрей Арсеньевич. Пока результаты скудные, молчат. Главное, конечно, языковой барьер, но и нежелание общаться наблюдается. Полагаю, тут нужен специалист.

— И кто же у нас спец по губискам?

— Не по пурпурным, а по пленным. Этим должен заниматься Дондик. У него есть умение допрашивать, может даже, угрожать.

— А ты — никак? — Рымолов подумал. — Не знаю, а вдруг ты прав? Подождем Дондика. Чем же ты хочешь заниматься?

— Похоже, я разведчик, — признал Ростик. — А в этом у нас появился новый инструмент — лодки. Вот их возможности, пожалуй, я бы выяснил с большим удовольствием, чем возиться непонятно с кем и как.