Николай Басов - Место отсчета

Так и оказалось. Соорудив довольно сложную, многоступенчатую проводку капронового каната, инженер приказал водителю потихоньку трогать по его команде, а десяти остальным орлам направлять. И когда заурчал мотор машины, шар медленно поплыл вверх.

До темноты осталось не меньше часа, когда шар, подтягиваемый поднявшимися наверх солдатиками, перекатился через край вышки и прочно улегся на верхней площадке, сваренной из рифленых листов.

— Ну, все, — сказал Поликарп и гордо осмотрел результаты трудов. — Остальную работу завтра вручную закончим.

Ростик, который работал на верхотуре с остальными ребятами, посмотрел вниз. К его удивлению, их суета привлекла немало наблюдателей. Народ стоял чуть в отдалении и получал от зрелища массу удовольствия.

— Здоровая, и блестит здорово, — сказал кто-то из солдатиков, обходя шар по периметру и с незаметным ранее уважением похлопывая его по боку.

— Может, и заработает наш семафор, — отозвался Квадратный.

— Непременно заработает, — отозвался Перегуда, который последнюю стадию монтажа тоже провел наверху. — Вот катки под штору установим, назначим вахты — и заработает как миленький.

— А как будет эта штора крутиться, — спросил с внезапным подозрением любопытный солдатик. — Моторов-то нет.

— Зачем нам моторы? — отозвался Квадратный. — У нас есть солдатики, вроде тебя. Как я понимаю, тут предполагается команду наблюдателей держать?

Перегуда только кивнул, к немому изумлению всех солдат разом.

Пока они спускались, довольные выполненной работой, от толпы внизу отделился уже знакомый Ростику сарафан. Его заметил и Поликарп. И как это уже было на заводе, он слегка покраснел. Постоял на площадке, покрутил головой, словно бы осматриваясь, беспомощно улыбнулся и стал спускаться дальше.

За его спиной вдруг вполне разоблачительно вздохнул Квадратный:

— М-да, а тут...

Рая уже ждала у лестницы. На ее плече в обыкновенном солдатском сидоре что-то ощутимо бултыхалось. Она улыбалась так, что на нее хотелось смотреть не отрываясь. Но она, кажется, замечала только Поликарпа. Впрочем, когда Ростик подошел к ней на расстояние вытянутой руки, она его тоже заметила. И тоже слегка смутилась.

— Я подумала, если вы и после темноты будете работать, то... Вот.

— Уже не нужно, — ответил Поликарп. — Мы идем домой, остальное завтра будем доделывать.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Рая, тут же отдавая увесистый сидор своему кавалеру, который безропотно его принял. Потом взглянула на Ростика внимательно. — Да и Любаня будет довольна. А то она в своей больнице прямо как... — она подумала, подыскивая сравнение, — как твоя мама вкалывает.

— В больнице? — удивился Поликарп. — А я думал...

— К свекрови поближе, — сказала с непонятным удовлетворением Рая, — под присмотром все-таки спокойнее.

— Спокойнее кому? — спросил Поликарп.

Ростик удивился:

— Мне, конечно, кому же еще?

Рая вдруг испытующе посмотрела на Ростика:

— А ей?

На этот вопрос он ответа не знал, но прежняя уверенность в правоте ничуть от этого не потускнела. Отец его бы одобрил — в этом Ростик не сомневался. К тому же кто-то должен был делать эту работу, так почему же не он?

Поутру мама ушла в больницу, разрешив Любане опоздать на два часа, чтобы ребята впервые, вероятно, ощутили себя настоящими новобрачными. Они так и не успели сыграть свадьбу, действительно не успели почувствовать себя молодоженами. Два часа выглядели царским подарком, но...

Скрипнула калитка, и Ростик даже не успел натянуть штаны, как во входную дверь уже стучали. Это оказался Квадратный, выбритый, начищенный, затянутый в старую, выцветшую, но вполне справную гимнастерку. Бравый вид его привел Ростика в замешательство:

— Ты что, всю ночь наглаживался?

— Не всю, но некоторое время пришлось потратить на внешний вид... Тебя Рымолов приглашает на совещание.

В этот момент на кухню в тонком халатике вышла Любаня. По ее виду каждый понял бы, что она счастлива, что на душе у нее царит покой и что она верит — так будет всегда.

— А завтрак? — спросила она. — Здравствуйте, Квадратный.

— Привет, — улыбнулся старшина. Он откровенно залюбовался, но это было такое любование, что Ростик не ощутил ни грана раздражения, наоборот, он тоже был счастлив и немного горд.

— А вот завтракать, кажется, придется в обед.

— Тогда я тебе вчерашнюю лепешку медом намажу, — решила Любаня.

Лепешки в последнее время мама научилась печь как настоящая азиатская женщина — мягкие, душистые, вкусные... А мед всегда был медом, даже в Полдневье. Выпив кружку молока и захватив лепешку, Ростик почапал за старшиной.