Клайв Льюис - Космическая трилогия [сборник]

Источник зла есть и в том, и в другом. В чем же виновен Рэнсом? В боязливости. Страх порабощает душу — давит достоинство, убивает надежду. Излечиться от него Рэнсом должен в обратном путешествии на Землю, почти безнадежном, поборов страх смерти — корень всех страхов.

Прибыв на Землю, Рэнсом был намерен благополучно жить дальше — преподавать в своем колледже, писать статьи. «Заботы о судьбах Вселенной» его тревожили, но он говорил об этом с другом (Льюисом), они придумали написать роман («За пределы Безмолвной планеты») — и все. Что ж, на Земле его путешествие выглядело приключением, а рассказ о нем — мифом. Мы любим мифы, любим сказки, сживаемся с их привычными истолкованиями, стараемся честно нести ответственность «за тех, кого приручили». Вписав Рэнсома в архетип сказки, вполне можно сказать, что его приручили эльдилы. И что же?

Как писал Льюис в другой книге (между прочим, тоже сказке): «Он еще не ведал, что стоит нам сделать что-нибудь хорошее, как мы должны, в награду , сделать то, что еще лучше и еще труднее». Его, прирученного, не балуют пряниками, его «награждают» новым путешествием. Ему не объясняют, как, в нашем представлении, должны делать добрые наставники, куда пойти и что сделать. Опять же он должен все понять сам и выполнить то, что от него ожидают, добровольно. Так прозрачно Льюис описывает нам в событиях богословские догмы. Такова «свободная воля», которой Бог почтил человека. Свободно выбрать: волю Высшего, безусловно благую и совершенную, или свою, которая чаще всего оказывается похотением, трусостью, ленью.

И вот мы вместе с Рэнсомом погружаемся в рай Переландры. На Престоле новорожденного мира дивной красоты Королева — Первая Женщина. Время повернулось вспять; перед нами, из глубин времени — Первая Женщина и Искуситель средь райского сада. Как удобно представить это заснятым на пленку прошлым. Как мучительно, тяжело и страшно осознает Рэнсом неповторимость событий. Не только в каждой отдельной жизни — во всей Вселенной не найдешь двух одинаковых событий. А если так… Смысл его пребывания на Переландре — предотвратить грехопадение. Услужливый скептик внутри пугает манией величия. Удобно счесть необходимость вмешаться — грехом; удобно струсить, как Петр, — ведь все равно простят! Реально же одно: перед тобой свершается вселенское преступление, а ты послан помочь. Назад дорога не перекрыта. Можно отказаться, никто тебя не осудит. На Малакандре он сделал выбор сам собой — как мы инстинктивно выбираем сторону справедливости. Здесь он должен выбрать сознательно. Что зависит от его отказа? Переландра все равно будет искуплена, просто по-другому, не так, как Земля. Жертву принесет Другой, «Рэнсом увидел, как велика и страшна вверенная ему свобода. (…) Руки его, как у всех людей от начала времен, обагрены невинной кровью. Теперь он, если пожелает, может вновь смочить их в той же крови». И он понимает, что он — не Петр, он — Пилат. Но почему — он?!

Свободный выбор у человека, свободный выбор и у Господа. Никто не застрахован от того, что выберут его. На месте Рэнсома мог быть и не Рэнсом; и в то же время именно Рэнсом. Это парадоксальное сочетание Свободы и Предопределения, выбора и избранничества, скорби и радости без тени душевного недуга труднее всего понять в христианстве. Льюис именно просвещает нас, проливает свет на темные и труднодоступные стороны веры.

Очевидно, он много рассуждал на эти темы с друзьями. Дружбе свойственно многоречие, и только в дружбе, быть может, справедливо утверждение «В споре рождается истина». Что же за люди были с ним рядом? Дж. Р. Р. Толкин, Оуэн Барфилд, Чарльз Уильямс — один другого прекраснее и замечательнее, с острым умом, проницательные психологи, к тому же мистически одаренные. Сейчас часто смешивают мистику с оккультизмом. Это вещи очень различные — они по-разному касаются потустороннего. Оккультисты храбро и необдуманно шагают за грань, и очень засомневаешься, может ли это кончиться чем-то благим. Мистики целиком в Боге и провидят запредельный мир сквозь благодать, возможно — в свете благодати; они защищены, их в буквальном смысле Бог бережет.

Вероятно, видение это, не нарочное, не своевольное, Господь дарует Своим друзьям. Видению Льюиса веришь — не в смысле «так оно и было» или «…будет», а «примерно так и должно бы быть». (Настоящий узор мира как знать нам, пока мы в пути?)

Заметим кстати, что Рэнсома Льюис списал со своего друга Чарльза Уильямса. Это был необыкновенный человек. Его не назовешь мистиком в привычном понимании слова, и тем не менее странные факты его биографии свидетельствуют о близкой его причастности к потаенным процессам духовной жизни. Он брал на себя чужую боль, чужие страхи. А когда Льюис закончил трилогию, и Рэнсома взяли на Переландру — скоропостижно скончался. Это случилось через неделю после окончания II мировой войны, и друзья всерьез предполагали, что он предложил свою жизнь за мир, за конец кровопролития.