Роберт Силверберг: Крылья ночи

Землю начали окутывать сумерки, но золотисто-красное солнце все еще висело у кромки леса. И вдруг, когда над нами мелькнула тень, я остановился и не смог сдержать возгласа удивления.

Высоко в небе парила Аулуэла. Ее кожа блестела в солнечных лучах, а прозрачные крылья переливались всеми цветами радуги. Она была на высоте, в сотню раз превышавшей рост человека, и продолжала подниматься. С такой высоты я должен был казаться ей смутным пятнышком среди деревьев.

— Что? — спросил принц. — Ты что-то увидел?

— Ничего особенного.

— Скажи, что ты видишь.

Я не мог обмануть его.

— Я вижу крылатую. Стройную девушку высоко в небе.

— Значит, уже наступила ночь.

— Нет. — Я не мог его обмануть. — Солнце еще над горизонтом.

— Как это может быть! У нее ведь ночные крылья. Солнце швырнет ее на землю!

Я колебался. Мне не следовало рассказывать ему, как получалось, что Аулуэла летела днем, хотя у нее были только ночные крылья. Я не должен был говорить принцу Рума, что рядом с нею, без крыльев, летит чужак Гормон и без всяких усилий, придерживая ее за плечи, выравнивая ее полет, помогает сопротивляться давлению солнечных лучей. Я не мог сказать принцу Рума, что это возмездие летит над головой поверженного владыки с его последней возлюбленной.

— Ну? — спросил он требовательно. — Как ей удается летать днем?

— Я не знаю. В этом скрыта какая-то тайна. К сожалению, теперь я многое не в состоянии понять.

Принц, похоже, принял это объяснение.

— Да, дозорный, никто из нас не в состоянии понять то, что произошло.

Он снова замкнулся в молчании. Мне хотелось окликнуть Аулуэлу, но я знал — она не услышит меня. И я шел дальше и дальше, на закат, в сторону Пэрриса, поддерживая слепого спутника. А над нами высоко в небе летели Аулуэла и Гормон, резко выделяясь в свете угасающего дня, и я смотрел на них до тех пор, пока они не поднялись так высоко, что я потерял их из виду.