Андрэ Нортон - Королева Солнца – 2 (сборник)

Когда я поднялся на ноги, я увидел, что все они идут к тому склону, который ведет в Лунное Святилище. Однако я почему–то был уверен, что они не найдут там Инну. И хотя я был клятвопреступником и теперь мертв для клана, для меня все же кое–что оставалось.

Ничто не могло вернуть меня к жизни в глазах Гарна и клана. Но я остался жив, правда благодаря тому, что Гарн счел меня недостойным смерти от его руки. Нет, я не мог повернуть время и сделать то, что должен был сделать раньше, но может быть мне удастся чем–нибудь помочь Инне.

Хотя я рассказал все о тайных посещениях Инны, я ничего не говорил о Гатее. Если бы мне сейчас удалось добраться до Мудрой Женщины и Гатеи (а я был уверен, что они знают о Святилище больше, чем любой из нас), то возможно мне удалось бы найти следы моей кузины.

Без имени, без рода, я не имел права ни на что, даже на свой меч. Гарн не отобрал его у меня, и я решил оставить его себе. Возможно он поможет мне, — не искупить вину, — а просто помочь Инне.

И я повернулся спиной к людям, направлявшимся в Лунное Святилище вслед за Гарном, и пошел на юг, рассчитывая на следующий день войти в долину Тугнеса и найти Мудрую Женщину. Мой шлем с эмблемой Дома я оставил валяться там, куда он откатился после удара, и с ним вместе мой арбалет. С непокрытой головой, пустыми руками, спотыкаясь, так как голова моя гудела, а в глазах двоилось, я пошел вниз по реке.

Я провел ночь на берегу. В морской воде я обмыл лицо, и его стало жечь, как огнем. Один глаз распух и голова болела так, что в ней не осталось ничего, кроме одной мысли, — я должен найти Мудрую Женщину или Гатею, — только они могут знать, какое могущество находится в Лунном Святилище.

За мной может начаться охота, если Гарн не найдет следов дочери. Я был уверен, что так оно и будет, — какие следы могут остаться на голых камнях? И тогда Гарн захочет мстить, гнев воспламенит его. И любой из нашего клана, кто притащит меня, заслужит его благоволение. И если я хочу остаться живым, чтобы попытаться помочь Инне, я должен быть очень осторожным. Голова моя отчаянно кружилась, мысли не задерживались в ней, и я лежал на песке без сознания, пока волны, омывающие мое лицо, не привели меня в чувство.

День и ночь я с трудом шел вперед. Временами мне казалось, что я слышу крики позади. Однажды я даже обернулся, ожидая увидеть занесенный над моей головой меч, но это были всего лишь крики морских птиц.

В конце концов я добрел до того места, где повозки Тугнеса свернули с дороги. Здесь я прислонился к камню и постарался обдумать все. Прийти открыто в долину, это значит поставить точку. Раз Тугнес не был другом Гарну, вернее потому, что он не был другом Гарну, он не упустит удовольствия схватить меня. Ведь так приятно будет говорить, что один из рода Гарна предал своего лорда, и еще более приятно будет передать этого преступника в тот клан, чье имя он носит.

И поэтому я должен использовать всю хитрость, что еще осталась в моей голове, и все свое искусство, чтобы ускользнуть от людей Тугнеса и отыскать убежище Мудрой Женщины. Я даже не был уверен, поможет ли она мне. Все, что я знал, это то, что такие, как она, не придерживаются старых обычаев, их не связывают узы родства, и она может проявить жалость ко мне и показать путь, на котором я могу служить леди из дома Гарна.

Я не помню, как я проник в долину. Какие–то инстинкты, которые были сильнее, чем мое сознание, помогли мне. Я старался держаться подальше от полей, от домов. Часть дня я пролежал среди камней почти без сознания, и мне показалось, что одна из черных птиц села мне на лицо и клюнула. Боль пронизала меня с головы до ног. Но может мне это только показалось. Была уже черная ночь, когда я очнулся. Меня мучила жажда, кожа была такой горячей, как будто я был завернут в горящие угли.

Я подполз к краю горного хребта. Спуск был очень крут. Единственная мысль поддерживала меня, что где–то здесь Гатея нашла путь, по которому могу спуститься и я. Спуститься и найти жилище Мудрой Женщины. Я был уверен, что они живут вдали от места, где поселились люди Тугнеса.

Прошло время, в течение которого я вставал и падал бессчетное количество раз, и наконец, я сделал последний рывок, после которого скатился вниз с такой силой, что из меня вышибло дыхание, и погрузился в темноту, которая была не сном, а чем–то гораздо более глубоким и менее легким для тела и разума.

И в конце концов те, кого я искал, сами нашли меня. Я с трудом очнулся и увидел над собой брусья, перевитые лозой, увешанные сухими травами, и все это напоминало осенний сад, готовящийся к зиме.