Б Фортунатов - Остров гориллоидов. Затерянные миры. Т. 7

Мадам Ленуар поздоровалась с ним очень приветливо, затем все снова уселись за стол.

Уже через несколько минут Ильину стало ясно, что Ленуар весьма заблуждался, считая, что немногочисленное общество Ниамбы собиралось ради него. Было очевидно, что все присутствовавшие находились здесь из-за мадам Ленуар, — именно к ней тянулись нити, заставившие каждого прийти на эту веранду, под широко раскинувшие свои листья громадные латании. И вместе с тем, должно быть, слишком далекой для всех была эта красивая женщина, потому что настроение гостей оказалось довольно молчаливым.

Было очевидно, что все присутствующие находились здесь из-за мадам Ленуар…

Летчик, отказавшийся от чая, молча сидел, опершись локтями о перила, глядя в землю. Иногда, поднимая глаза, он впивался ими в хозяйку дома, затем снова принимался рассматривать носки своих сапог. Ахматов, бывший в довольно замысловатом сером костюме и высоком воротничке, также сидел молча и лишь изредка на мгновение проводил взглядом по лицу мадам Ленуар. Ильин, вообще говоря, не имел обычая стесняться в присутствии женщин, но сейчас почему-то потерял способность речи и чувствовал себя круглым идиотом.

За всех троих без умолку болтал смуглый, с основательным брюшком инженер, который приехал сюда на днях в связи с предполагавшимися крупными постройками. Шоколадные глаза инженера почти не отрывались от лица хозяйки. Может быть, присутствие такой собеседницы вдохновляло его, но надо ему отдать справедливость, рассказывал он остроумно и изящно. А главное — ворох новостей и скандалов Парижа, иногда по существу рискованных, у него облекался в самую безупречную форму.

Однако после одного особенно сложного эпизода, в котором оказались одновременно замешаны министр народного просвещения, певичка из «Фоли Бержер», шофер министра и аббат церкви св. Женевьевы, мадам Ленуар засмеялась и, заявив, что она решительно не согласна больше слушать такие рассказы, поднялась и направилась в гостиную.

Из-за вершины пальмы вылезла почти круглая ослепительно белая луна, и призрачно далекими стали в ее свете человеческие лица. Ахматов предложил не зажигать лампы и попросил мадам Ленуар в дополнение к обстановке тропической лунной ночи что-нибудь сыграть.

Та без всяких возражений села за рояль. Первые вещи не произвели на Ильина никакого впечатления, потому что в музыке он ничего не смыслил, и слишком сложные узоры звуков оставляли в нем впечатление просто шума.

Затем мадам Ленуар сказала, что она исполнит старинную народную мелодию западных Пиреней — ее родины, и под аккомпанемент рояля запела. Голос у нее был небольшой, но красивый и мягкий. Непонятны были слова древнего языка басков [10] Баски (бискайцы, басконцы) — небольшой горный народ, обитающий на границе Франции и Испании, по обоим склонам Пиренеев. Басков насчитывается около миллиона, часть их эмигрировала в Америку (Аргентина, Куба, Мексика). Это один из древнейших народов Европы, потомки иберов. Их язык (воспрещенный в школах и учреждениях Франции и Испании) сильно отличается от всех европейских языков. Он очень богат гласными, грамматика его сложна, а запас слов ограничен (нет слова «животное» и т. п.). , но захватывающей душу радостью звучал торжественный и простой мотив.

Сияние луны падало прямо на лицо молодой женщины. Зеленоватым блеском сияли низко спускавшиеся на лоб золотые волосы, и настолько прекрасной в эти минуты казалась она Ильину, что ему вдруг стало жутко. А что если действительно впереди еще пять лет здесь, на этом чертовом острове, рядом с такой женщиной? И неужели через некоторое время у него, Ильина, будет в глазах такая же покорная собачья любовь, как у этого злосчастного летчика или у Ахматова?..

Нет! Этого не будет! Он встал и без дальнейших околичностей начал прощаться.

Ленуар запротестовал, заявив, что отсюда так рано не уходят. Его жена также присоединилась к протесту и, с комическим ужасом всплеснув руками, сказала, что она никогда не села бы за рояль, если бы знала, что ее игра немедленно выгонит гостей из дому.

После такого аргумента уйти было очевидно нельзя, а кроме того, Ильин вдруг обнаружил, что его непреложная решимость уйти куда-то исчезла и что ему вовсе не хочется уходить.

Затем Ахматов предложил устроить спиритический сеанс. Ленуар высказался категорически против, так как, во-первых, по его мнению, Ахматов сам поднимает ногой стол, а во-вторых — нельзя придумать более глупого занятия, чем сидеть в темноте и ждать, пока кому-то или чему-то будет угодно пошевельнуть мебель.