Михаил Самсонов - Пленники подземного тайника. В глубинах пещер. Том II

По суковатому дереву взобрался наверх, к ветке привязал шнур. Крикнул, что скоро вернется, а сам через люк, по каменной лестнице, стал спускаться вниз.

А Сашу тем временем заинтересовали гнезда голубей.

Когда-то стены имели декоративную облицовку из глазурованных кирпичиков и плиток. Но от времени и непогоды эта облицовка обрушилась, обнажив в кладке углубления. И вот в этих-то углублениях голуби и вили свои гнезда.

Дедушка рассказывал, что углубления остались от кольев, которые при строительстве заделывались в стены и выступали метра на полтора. Сначала на них древние строители вымащивали себе подмостья, поднимая по мере роста стены и настил. Когда стены возводили до нужной высоты, мастера, спускаясь вниз, срезали эти колья. Столетия сгноили дерево, обвалили облицовку, а в нишах нашли себе убежище дикие голуби.

Теплова окружал полумрак, окно-бойница пропускало мало света. Спустился по третьему лестничному маршу и, по его расчетам, должен был находиться уже на уровне земли. Лучик фонаря забегал по стенам, искусно выложенным, как и сводчатые перекрытия, из тесаного камня.

Тоннель шириной метра в два. Вдоль стен стоят амфоры — глиняные сосуды, наполовину врытые в землю. В свое время они, наверное, служили для хранения воды или вина. А какая же их емкость? Пожалуй, до ста литров каждая. Насчитал тридцать штук. В темноте что-то зашуршало. Постоял, прислушался, двинулся дальше. Боковое ответвление. Свет фонарика выхватил на каменном полу фитильное ружье с подставкой-рогатиной, кривую саблю, шлем. А это что? Неужели такая кольчуга? Нагнулся, пошарил лучиком по груде поржавевших металлических кружев. Да, кольчуга из мелких колец. Потянул за край. Тяжело ты, защитное древнее одеяние! А вот меч. На нем остатки полуистлевшей деревянной ножны, металл густо покрыт закипевшей ржавчиной. Осторожно положил меч на землю и не успел выпрямиться, как кто-то с силой ударил по руке, вышиб фонарик и, по-кабаньи хрюкнув, метнулся в сторону. Что-то острое впилось в ногу. Схватил, ощупал. Стрела! Теплов метнулся за угол. Ему даже послышались хлесткие удары спущенной тетивы лука, стук в стену, с которым стрелы падали к ногам Теплова. Рука, сжимавшая рукоятку пистолета, чуть подрагивала…

Саша сосчитал голубиные гнезда, а геометрией заниматься ему совсем не хотелось. Тем более, рядом оказался муравейник. Саша долго наблюдал за веселыми хлопотами насекомых, вспомнив, что только вчера Шараф запретил ему трогать муравейник.

— Муравьи — друзья человека, — говорил он, — уничтожают вредителей природы, всяких там червяков, гусениц, букашек; муравьи — это санитары гор и лесов.

Отошел в сторону, сел.

«А почему так долго нет Гриши? И ребят тоже нет. О, да это хорошо даже, — увидел он знакомое дерево с гнездом какой-то птицы. — Еще вчера думал взобраться наверх к гнезду, но Шараф категорически запретил это делать. А Арменак даже обозвал его, Сашу, врагом пернатых друзей! И вдобавок приложил к голове сложенные ушами ладони. А что это означает, каждому малышу ясно!»

Гнездо неотступно притягивало к себе Сашин взгляд. «Да и лезть-то до него — пара пустяков. Ветки вон как близко над землей, метра три-четыре».

— Подумаешь, еще ослом обзывает, — обидчиво произнес Саша, совсем забыв, что Арменака нет рядом, что он не услышит его слов и не увидит его обиды. — А яички в городе можно выменять на марки. Полезу, пока никого нет. До их прихода успею…

Продрался через заросли и остановился у дерева.

Разделся, обхватил дерево и тут же пожалел, что остался в одних трусах: о шершавую кору ободрал ноги и руки. А тут еще противные птицы! Они с пронзительным писком налетали на Сашу, крыльями стирались ударить по лицу, да и когти их Саша ощущал на своем лице. Птиц уже было около десятка. Саша увертывался, крутил головой, отмахивался. И все-таки добрался до гнезда. Там были пестренькие яички, чуть больше воробьиных. Он взял из пуха два тепленьких яичка и положил в рот.

Держась одной рукой за дерево, второй отмахивался от яростно нападавших птичек. Еще два яичка заполнили рот. Сжал зубы, дышать стало трудно.

— Все равно отомщу вам!

Потянулся за остальными яичками, хотел выкинуть их. Рука, охватившая дерево, соскользнула, Саша ударился подбородком о дерево и почувствовал во рту солоноватую жидкость.

— Яйца разбились. Только весь расцарапался зря. У, противные! — кулаком погрозил он птицам. Из глаз брызнули слезы. Чувствуя, что может сорваться, дико заорал.