Г Фальберг - Звезды видят все

— Это говорит кой о чем! — с улыбкой сказал Петер.

— Да, но что делает эта чаровница? Пока я переодеваюсь, она обыскивает мой письменный стол.

— Не может быть! — удивился Петер.

— На мое счастье, я уже успел вмонтировать в стол сигнальное устройство. Оно-то мне сразу сообщило в спальню, чем занимается моя прекрасная гостья.

— Ну и дальше? — с волнением спросил Петер.

— Когда затрещал сигнал тревоги, я уже успел натянуть рубашку и собирался влезть в брюки. Но вот я — в чем был — качал красться к кабинету.

— Что? Без брюк? — засмеялся Петер.

— Разумеется! Тихо открыл я эту дверь и заглянул в комнату. Но она заметила это, отскочила от стола. Я побежал обратно в спальню, чтобы натянуть брюхи. Она это умело использовала и исчезла.

— Что-нибудь выкрала?

— Нет, не успела. Я слишком рано ее спугнул.

Петер засмеялся.

— Вы, должно быть, хорошо выглядели… Без брюк. Не удивительно, что очаровательная Лу Бельмонте обратилась в бегство.

Адвокат тоже рассмеялся.

В этот момент распахнулась дверь.

— Добрый вечер, господа! Я не помешаю?

Оба с испуге обернулись и увидели господина Роньяра — в берете и спортивной куртке. Он стоял в передней и с удивлением оглядывался.

— Что здесь произошло? Все двери открыты!

Не дожидаясь приглашения, он направился к ближайшему креслу и устало опустился в него, снял с головы берет и простонал:

— Ну и женщины! От них можно ждать все, что угодно. Собеседники понимающе подмигнули друг другу. Хофстраат лицемерно спросил:

— В чем дело? Вы совсем сломлены, дорогой Роньяр.

— Так и есть! — взволнованно воскликнул редактор. — Уехала моя прекрасная Лу Бельмонте, не сказав ни слова. Я даже не знаю — куда. Сегодня ночью спешно собрала чемодан и бесследно исчезла.

Хофстраат откашлялся.

— Кстати, ваша милая коллега приходила ко мне вчера вечером. Очень интересный был визит.

Редактор был поражен.

— Не понимаю, что ей было нужно от вас?

Хозяин дома сделал вид, будто удивлен.

— Но, господин Роньяр, что вообще может быть нужно молодой очаровательной даме от старого холостяка?

— Ах, так вот в чем дело!..

С оскорбленным видом он начал подниматься с кресла.

Вмешался Тербовен:

— Не надо так жестоко шутить! Для бедняги Роньяра это слишком суровая пытка, ему и так пришлось много выстрадать.

Редактор стоял в нерешительности.

— Ну ладно, садитесь, Роньяр! От неудавшейся любви еще никто не умирал, — добродушным тоном утешил Хофстраат. — Если Бельмонте не забрала с собой ничего, кроме вашего сердца, считайте, что вам повезло.

У Роньяра был все такой же недоуменный вид, но тем не менее он снова сел. Адвокат рассказал ему о событиях этой ночи.

Потом настал черед рассказывать Петеру.

Редактор притих, а когда Петер закончил, он задумчиво заметил:

— Кто бы мог подумать! Выходит, что Нево и Бельмонте — сообщники… А. я-то, осел, вообразил, что красавица Лу любит меня. На самом же деле это все из-за вас, господин Тербовен!

Глубоко вздохнув, адвокат откинулся в кресле.

— У меня такое чувство, будто все мы избежали большой опасности!

Петер кивнул.

— Я пришел сюда с намерением посоветоваться с вами, как нам лучше действовать. Возможно, что тайна исчезновения моего отца выяснится в ближайшие дни. Поэтому я и хотел бы просить вашей помощи.

Адвокат небрежно махнул рукой.

— Прежде всего, я чертовски голоден. Вы уже ели?

Роньяр ответил со вздохом:

— Целый день у меня не было аппетита, но теперь я чувствую то же, что и вы.

— Ну, вот видите! — Хофстраат поднялся. — К сожалению, моя экономка сегодня во второй половине дня своободна. Поэтому мы все трое заберемся в кухню и отыщем там что-нибудь съедобное. Согласны?

После недолгих поисков Хофстраат нашел корзиночку с яйцами, и они решили сделать яичницу с ветчиной. Тербовен предложил распределить обязанности. Роньяр взялся кипятить чай и накрыть на стол. Петер нарезал хлеб, а Хофстраат гремел сковородкой, на которой собирался жарить яичницу, чем создавал много шуму.

Хофстраат достал три рюмки и подмигнул Петеру.

— За рюмкой цинцано и деловой разговор польется непринужденнее.

С этими словами он поставил на стол начатую бутылку.

Налив вино в рюмки, он сказал редактору:

— Когда человек сыт, он все воспринимает по-иному. Не так ли, господин Роньяр?

— Конечно! Но теперь мы должны подумать, как помочь Тербовену.

Мужчины задумчиво смотрели друг на друга. В конце концов. Петер заговорил: