Анри-Жорж Магог - Победители океанов

Действительно, дом показался Жану воплощением комфорта после всего того, что он видел в этом подземном царстве. Короткий отдых восстановил его силы, в нем снова проснулась любознательность и он захотел осмотреть город.

Он поразился при виде ужасной внешности подземных жителей. На всех было какое-то клеймо смерти: одни были худы, как скелеты, у других был совсем трупный вид.

— Они похожи на приговоренных к казни, — пробормотал молодой дипломат.

— Они, действительно, приговоренные, — криво усмехнулся его спутник. — Изо всех этих людей едва ли ничтожные единицы снова увидят дневной свет. Остальные так или иначе погибнут здесь. Необходимость охранять тайну наших работ заставила нас ввести суровые правила.

— И они знают это?

На них было какое-то клеймо смерти…

— Они видят, что никто живым отсюда не выходит. Одни умирают, на их место приходят новые. Это неотвратимо.

— И они не восстают?

— Иногда случаются вспышки возмущения, но наши войска расстреливают в этих случаях несколько десятков зачинщиков, и на пару недель спокойствие восстанавливается.

Наутро путешествие началось снова. Вид бесконечных унылых коридоров действовал угнетающе, редкие города напоминали об ужасной судьбе миллионов рабов.

Жан собрал все силы, чтобы не закричать от ужаса перед этими мрачными туннелями, каждый метр которых стоил человеческой жизни.

Наконец, на восьмой день поезд остановился около гигантского колодца, казалось, уходившего в самые недра земли.

Наверху свод образовал гигантский четырехугольный купол, диаметром около километра и высотой в несколько сот метров. Стены, поддерживающие купол, испещренные балкончиками и висячими галерейками, соединялись подвесными мостками, на которых кишел человеческий муравейник. Сверла и электрические буры, подвешенные над бездной, без устали сверлили потолок.

— Эта бездна доходит до центрального огня, до расплавленного земного ядра, — сказал японец. — Это одна из естественных трещин, способствующих остыванию земли. Тысячи людей пробовали опускаться в нее, и девять десятых из них погибли. Но оставшиеся произвели важнейшие для нашего дела наблюдения.

— И это дело…

— Это тайна Японии. Но для вас она перестанет быть тайной. Заметьте, что этот свод имеет свыше километра в длину и точно совпадает с размерами провала, ведущего к центру земли. Мы находимся сейчас на пятьсот метров под дном глубины Тускакора, одного из самых глубоких мест океана: шесть тысяч метров, это серьезная глубина! Не догадываетесь ли вы теперь, что делают эти люди?

Жан с ужасом смотрел на него. Странный проводник улыбнулся.

— Они готовят брешь, через которую Тихий океан уйдет в недра земли. Они хотят осушить океан.

Осушить океан! Жан окаменел.

Он закрыл глаза, точно очутившись на краю бездны. Грандиозность замысла привела его в ужас. Он не поверил. Он решил, что это бред сумасшедшего.

— Невозможно! — воскликнул он.

— Вы не верите? Пойдемте к человеку, который составил этот проект. Он вам приведет цифры и убедит, что нет ничего невозможного для человеческого гения.

Под двойным стальным канатом у края бездны болталась в воздухе вагонетка.

— Сядем сюда, — предложил японец. — Это довольно примитивный способ подъема, но все же достаточно удобный. Он доставит нас под купол.

Вагонетка поднялась вверх, визг и скрежет электрических буравов раздавался над самой их головой.

Рабочие подхватили вагонетку, и проводник предложил Жану выйти. Избегая смотреть вниз, они медленно двинулись по дощатому мостику.

На некотором расстояния от них начинался довольно широкий коридор, высверленный в скале. Он заканчивался обширной пещерой, где над освещенными электричеством столами склонились люди. Среди них жестикулировал высокий, худой человек, одетый в рабочий костюм из коричневого вельвета.

— Вот один из членов бюро руководителей, технический директор всего предприятия, — сказал японец. — Он — американец, единственный, кроме вас, белый во всем подземном царстве; это организатор всего дела, гений, которого Япония сумела использовать.

Мистер Биг.

Японец подошел к янки.

— К вам посетитель, мистер Биг, — сказал он. — Молодой француз, о котором я вам говорил.