Чарльз Шеффилд - Темнее дня

— Берч мертв, — заключил Сова. — Его корабль и сигнальное реле сгорели в атмосфере Юпитера. Хочу со всеми вами попрощаться. Мы умрем — прямо сейчас.

В груди у Алекса все сжалось. Помещение словно бы погрузилась в состояние полного бесчувствия, когда все сделали глубокий вдох и надолго его задержали. Момент затянулся. Прошло несколько секунд... полминуты... целая минута.

Наконец Бенгт Суоми испустил писклявый, нервный смешок. Такой смешок обычно можно услышать от человека, который ни разу в жизни не смеялся. Сова шумно выдохнул и сказал:

— Если не считать того, что мы до сих пор не мертвы. Мы не умираем. Мы живы, а я допустил чудовищную ошибку. Я выстроил целый город умозрений на мелкой отмели невероятия, и он теперь стремительно осыпается и рушится. Приношу всем свои искренние извинения.

— Извинения? Извинения за то, что мы живы? — Суоми нервно зашаркал ногами, словно исполняя какой-то танец. — Нет, это я ошибся. Какая-то ошибка вкралась в эксперименты моей группы, в наши данные. Согласно нашим вычислениям, каталитическая реакция и фазовый переход должны были начаться немедленно. Приблизительная скорость распространения составляла много километров в секунду. Мы должны были наблюдать зримые эффекты, как только корпус корабля Себастьяна Берча потерял герметичность. Мы обязаны незамедлительно повторить всю нашу работу и выяснить, где мы ошиблись.

— Да что за дьявольщина творится? — взорвался Алекс. — Мертвы, не мертвы. О ком вы говорили? Чушь какая-то.

— И в самом деле, Сова, — добавила Магрит Кнудсен. — Вы просто самого себя превзошли. Предупреждали о грядущем апокалипсисе, всех нас из постелей вытащили — и все ради вот этого пшика?

Сова их обоих проигнорировал.

— Да, — сказал он, обращаясь исключительно к Бенгту Суоми. — Работу обязательно следует повторить. Сегодня же ночью. — Он взглянул на часы рядом с большим дисплеем. — Или, если быть более точным, сегодня же утром. Мы должны поискать и найти изъян в нашей логике. Как только мы получим объяснение, обещаю, все присутствующие его услышат.

Сова встал — с легкостью, несмотря на его непомерные габариты. Снова взглянув на дисплей, Алекс заметил, что оставшаяся световая точка по-прежнему там. Она находилась у самого края диска Юпитера.

Себастьян Берч был мертв. Янина Яннекс и Пол Марр должны были остаться в живых. Согласно Сове и Бенгту Суоми, все остальные тоже должны были остаться в живых, хотя в соответствии с какой-то необъяснимой логикой им всем следовало погибнуть.

Когда адреналиновый приток в организме Алекса окончательно затих, его усталый мозг уже был уверен только в одном: независимо от того, сколько людей в этом помещении имели представление о происходящем, один человек его совершенно определенно не имел.

Милли очень прилично обходилась самым минимумом сна. В подростковом возрасте это вначале ее обрадовало, а затем, когда она узнала о катастрофических экспериментах с бессонницей в начале столетия, не на шутку обеспокоило. Теперь же Милли просто воспринимала это как подарок судьбы — вроде природно красивого или природно здорового тела.

Сова не иначе как выпроводил Милли, Алекса и Магрит Кнудсен — пожалуй, именно это слово в данном случае годилось, учитывая столь резкое окончание собрания. Всем им снова предстояло встретиться только после того, как Сова с Бенгтом Суоми сумеют объяснить, что же случилось — или, вернее, не случилось, — когда Себастьян Берч нырнул к своей смерти на Юпитере. Милли, которая то и дело отплывала в дрему в течение долгих часов погони «москита» за «мухой», теперь чувствовала себя слишком взвинченной, чтобы заснуть.

Она позаботилась о том, чтобы Сова смог в любое время пригласить ее на новое собрание независимо от того, где и когда оно состоится, после чего вернулась в свою квартиру. Там имелась надежная линия связи с Джеком Бестоном и станцией «Аргус», а Милли прямо сейчас хотела кое-что важное у Людоеда спросить и, возможно, сказать.

Системе потребовалось довольно долго время, чтобы его обнаружить, а затем Джек уставился на Милли с экрана в очевидном приступе зеленоглазого гнева.

— Каким дьяволом вы там занимались? Я по всему Ганимеду сообщений наоставлял, чтобы вы позвонили.

Людоед пребывал в самом что ни на есть скверном расположении духа. Милли это почему-то ободрило. Она решила, что в любом случае будет держать свои эмоции под контролем.

— Я не могу точно сказать, чем я занималась, — ответила она, — поскольку единственные люди здесь, которые что-то об этом знают, не говорят. Но судя по всему, несколько часов тому назад я чуть было не погибла.