Александр Казанцев - Солнечное племя

— А какое?

— Фаэт, например.

— Фаэт? — изумился Далька, подозревая очередную озорную шутку академика.

Но тот говорил вполне серьезно:

— Была, говорят, такая планета Фаэтон миллион лет назад, а может, и больше. На месте ее орбиты теперь остались в виде сплошного кольца астероиды, малые космические тела осколочной формы. Некоторые считают их обломками погибшей планеты. Меня всегда занимала проблема этой катастрофы. Чтобы объяснить все ее особенности, в частности, почему осколки планеты остались на ее прежней орбите, а не разлетелись, как полагалось бы при взрыве или столкновении с посторонним телом, пришлось допустить возможность взрыва водной оболочки планеты. Кстати, есть физики, которые в отличие от других своих коллег это допускают. И допускал это даже такой корифей, как Нильс Бор. А если это могло быть так, то свести концы с концами возможно лишь при помощи вмешательства разума (или безумия!).

Словом, нельзя исключить развитие и гибель цивилизации на Фаэтоне в ядерной катастрофе, вызванной войной. Математически, если говорить о теории вероятности, это возможно. Очевидно, не все цивилизации Вселенной способны пройти ядерный порог развития. И тогда появление около Земли искусственного спутника — аппарата фаэтов, названного у нас "Черным Принцем", с посланием нам, землянам, не может удивить подлинного ученого.

— Тогда как же вы можете сидеть спокойно, если аппарат фаэтов, как вы сказали, находится рядом с вами?

Академик развел руками и улыбнулся.

— Слабы мы, человеки, опутаны сетью условностей.

— А если брат все-таки обратится к вам? Я добьюсь этого.

— Вот тогда будет настоящее дело. Но не простое. Хватит работы и нам, кибернетикам, и лингвистам. Перевести отвлеченные понятия, неведомо как изображенные на экране вашего "кибернетического словаря", как вы себе его представили, будет труднее всего. Лингвисты, может быть, отступят, но только не мы, математики. Хотя и нам есть перед чем спасовать.

— Перед чем?

— Чтобы расшифровать изображение, сопоставляя его со звуками, надо эти звуки слышать. А машины наши хоть и грамотные, зрячие, но пока еще глухие. Мы только еще начинаем учить их пользоваться слухом, принимать информацию на слух. А у вас, вернее, у всех нас, как я понимаю, дело не терпит.

— Значит, нужен энтузиаст, который отдаст свой слух машине, который вместе с ней, при ее помощи, изучит чужой язык и потом прослушает и переведет для людей чужепланетное послание.

— Вот тут вы правы. Даль Александрович. Такой человек нужен. Будь я помоложе и не так загружен:

— Я моложе. И я не так загружен.

Академик внимательно посмотрел на лохматого юношу, словно приценивался.

— А как же институт?

— Я возьму академический отпуск на год, на два:

Раздался телефонный звонок.

Песцов снял трубку. Далька было вскочил, но академик движением руки усадил его на место:

— Да, Галактион Александрович, здравствуйте! Рад вас слышать, ждал вашего звонка. Почему ждал? Ну как вам сказать. Хоть возможности вашего центра огромны и всесторонни, все же всем нам не терпится прикоснуться к вашему сокровищу:

Конечно, конечно, можете рассчитывать. Вся наша электроника включится. И не только техника: Хорошо, я приду к вам.

Песцов откинулся в кресле:

— Ну, дорогой мой Даль Александрович, брат ваш прежде всего ученый. А вы оформляйте свой академический отпуск. Я напишу ходатайство. Сколько вам времени для этого понадобится? Имейте в виду, что у нас, у кибернетиков, время исчисляется не неделями, не днями, а часами и минутами, а чаще секундами.

— Я только на вокзал сбегаю. Девушку провожу. Она и отвезет в Томск мое заявление.

— Девушку? Это хорошо. А я пойду к археологам. Не терпится, признаться.

Узнав о том, что брат не намерен возвращаться в институт, Галактион Александрович был вне себя от возмущения.

Когда же выяснилось, что Даль решил с помощью кибернетиков изучить язык фаэтов, (какое невиданное легкомыслие, мнимость действительности!) профессор просто рассердился на брата, он интуитивно почувствовал в нем противника, решающегося противостоять ему на пути ортодоксальной науки, подменяя ее спекулятивными сенсациями!

Даль мужественно вынес разнос, но твердо остался при своем мнении. Академика Песцова и его фаэтов он не выдал.

В сердцах брат даже отказал брату в гостеприимстве.

Узнав об этом, Леонид Сергеевич, которому Далька приглянулся, предложил ему жить у себя. Однако Галактион Александрович спохватился и такого скандала не допустил. Он слишком высоко ценил приличия.