Жюль Габриэль Верн - Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном томе

Товарищи инженера, уважая желание умирающего, вышли из комнаты.

Несколько минут капитан Немо беседовал о чем-то с Сайресом Смитом наедине, потом инженер позвал своих друзей, но не сказал им ни слова из того, что умирающий пожелал поведать ему.

Гедеон Спилет внимательно вглядывался в лицо капитана Немо. Было ясно, что больного поддерживает только сила воли, но скоро ему уже не одолеть все возрастающей телесной слабости.

До вечера в состоянии больного как будто не было никаких перемен. Колонисты ни на минуту не покидали «Наутилуса». Спустилась ночь, хотя наступления ее невозможно было заметить в этом склепе.

Капитан Немо не испытывал никаких страданий, но силы его иссякли. Лицо, запечатленное благородной красотой, осунулось, покрылось мертвенной бледностью. Из уст порой вырывались еле слышные слова — должно быть, ему вспоминались то одни, то другие события его удивительного существования. Чувствовалось, что жизнь постепенно покидает его тело, конечности уже похолодели.

Раза два он еще обращал несколько приветливых слов к колонистам, стоявшим возле него, улыбался им той светлой улыбкой, которая навеки застывает на лице умершего.

Вскоре после полуночи, собрав последние силы, капитан Немо с трудом поднял руки и скрестил их на груди, словно хотел умереть именно в этом положении.

Около часа ночи вся жизнь сосредоточилась у него в пристальном взгляде. Последний раз сверкнули огнем его зеницы, когда-то горевшие пламенем. Потом он прошептал: «Бог и родина!» — и тихо скончался.

Сайрес Смит наклонился и закрыл глаза тому, кто некогда был принцем Даккаром, а теперь уже не был и капитаном Немо.

Герберт и Пенкроф плакали. Айртон смахнул набежавшую слезу. Наб опустился на колени, а журналист словно окаменел.

Сайрес Смит поднял руку над головой усопшего.

— Упокой, господи, его душу! — сказал он и, повернувшись к друзьям, добавил: — Помолимся за того, кого мы лишились!

Несколько часов спустя они сдержали свое слово, выполнив последнюю волю умершего.

Сайрес Смит и его товарищи покинули «Наутилус», унося с собою единственный дар, завещанный покойным их благодетелем, — ларец, содержавший в себе огромные богатства.

Они тщательно заперли великолепный, по-прежнему ярко освещенный зал. Стальную дверь люка задраили крепко-накрепко, чтобы ни одной капли воды не проникло в каюты «Наутилуса».

Затем колонисты сели в лодку, пришвартованную к борту «Наутилуса».

Лодку подвели к корме. Там на ватерлинии были устроены широкие краны, сообщавшиеся с камерами, предназначенными для погружения корабля.

Открыли оба крана, камеры наполнились водой, и «Наутилус», опускаясь все ниже, исчез под ее безмятежной гладью.

Но колонисты еще долго видели его в глубине сквозь толщу морской воды; при свете мощных электрических фонарей она сверкала прозрачной голубизной, меж тем как пещера снова стала черным склепом. Но наконец широкий сияющий ореол корабля померк, и «Наутилус», ставший гробом капитана Немо, лег недвижно на дно океана.

Как только забрезжил рассвет, поселенцы в полном молчании добрались до выхода из пещеры, которую в память усопшего капитана Немо они окрестили «пещерой Даккара». Отлив уже начался, и они без труда выбрались из грота, не обращая внимания на небольшие волны, лизавшие подножие базальтовых стен.

Лодку оставили тут же, в укромном уголке, недосягаемом для волн. Для вящей безопасности Пенкроф, Наб и Айртон соединенными усилиями втащили ее на небольшую отмель, идущую вдоль одной из стен пещеры, где лодке ничто не угрожало.

С первыми проблесками зари гроза утихла. Только где-то далеко на западе еще ворчал гром, но раскаты его становились все глуше. Дождь перестал, однако небо было по-прежнему затянуто тучами. Словом, октябрь, первый весенний месяц в Южном полушарии, начался неблагоприятно, и порывистый ветер, все время переходивший от одного румба на другой, предвещал неустойчивую погоду.

Сайрес Смит с друзьями, выбравшись из грота Даккара, повернули в кораль. По дороге Наб с Гербертом отвязали провод, который капитан провел между коралем и пещерой; они справедливо рассудили, что этот провод может им пригодиться впоследствии.