Жюль Габриэль Верн - Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном томе

— Ну, значит, мошенники еще не побывали здесь, — произнес Пенкроф, облегченно вздохнув. — Да и то, ползучим гадам больше по душе высокая трава, чем горы, и поэтому мы их, вероятно, встретим в лесах Дальнего Запада.

— И слава богу, — воскликнул Герберт, — а то бы они нашли наш корабль и уплыли на нем. Как бы мы тогда добрались до острова Табор?

— В самом деле, нам необходимо доставить туда записку с указанием координат острова Линкольна и нового местопребывания Айртона на тот случай, если шотландская яхта придет за ним, — подхватил журналист.

— К счастью, наш корабль на месте, мистер Спилет! — ответил моряк. — Его экипаж и он сам готовы сняться с якоря по первому сигналу!

— Я полагаю, Пенкроф, что, закончив обследование острова, мы так и сделаем. Кстати, если мы отыщем таинственного незнакомца, он, быть может, сумеет нам многое порассказать об острове Линкольна и острове Табор. Не забудьте того, что не кто иной, как он, написал записку и, наверно, ему известно, когда должна возвратиться яхта.

— Тысяча чертей, — воскликнул Пенкроф, — да кто же он такой? Ведь подумать только, он нас знает, а мы его нет! Если он обычная жертва кораблекрушения, так чего же он тогда прячется? Мы ведь, надеюсь, честные люди, а побыть в обществе честных людей ни для кого не зазорно! Явился ли он сюда добровольно? Может ли покинуть остров, когда ему заблагорассудится? Да и здесь ли он еще? Может, его уже нет?

Продолжая беседу о таинственном незнакомце, Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет поднялись на корабль и обошли кругом палубу. Вдруг моряк, бросив взгляд битенг, на котором был закреплен якорный канат, воскликнул:

— Ну и ну! Вот так чудеса!

— Что случилось, Пенкроф? — спросил журналист.

— А то, что не я завязал этот узел!

И Пенкроф показал на веревку, которой якорный канат привязали к битенгу, чтобы он не размотался.

— Как не вы? — воскликнул в свою очередь Гедеон Спилет.

— Да так, не я, клянусь головой! Посмотрите-ка — это плоский узел, а я обычно делаю выбленочный узел.

— Может быть, вы ошиблись, Пенкроф?

— Ничего я не ошибся, — ответил моряк. — Тут сама рука действует, так сказать, без участия человека, а разве рука ошибется?

— Значит, на борту побывали пираты? — спросил Герберт.

— Этого уж я не знаю, — сказал Пенкроф, — знаю только, что якорь подняли, а потом снова бросили. А ну-ка, глядите, — вот еще доказательство! Якорный канат травили, а обмотка, видите, не доходит до клюза. Говорю вам, кто-то пользовался нашим судном.

— Но если бы это были пираты, они ограбили бы его или убежали…

— Убежали? А куда, на остров Табор, что ли? — повторил моряк. — Неужели вы думаете, что они решились бы пуститься в открытое море на таком маленьком суденышке?

— Кроме того, это означало бы, что им известен остров Табор, — добавил журналист.

— Как бы то ни было, — заключил моряк, — а наш корабль побывал без нас в плавании, это так же верно, как и то, что зовут меня Бонадвентур Пенкроф и родом я из Вайнъярда.

Моряк произнес эти слова таким убежденным тоном, что ни Гедеон Спилет, ни Герберт не решились ему противоречить. Очевидно, кто-то побывал на судне, стоявшем в порту Воздушного шара с того самого дня, как Пенкроф перегнал его сюда. Моряк не сомневался, что якорь подымали, а потом снова опустили на дно. Но к чему подымать и опускать якорь, если не выходить в море?

— Как же мы не видели «Бонадвентура», когда он шел вдоль острова? — рискнул заметить журналист: он не желал сдаваться, не исчерпав всех возможных возражений.

— Э, мистер Спилет, — ответил моряк, — был бы попутный ветер да ночная мгла, и через два часа ни с какого острова его не разглядишь!

— Допустим, — согласился Гедеон Спилет, — но я вот что хотел бы знать, с какой целью каторжники пользовались нашим судном и почему, совершив на нем поездку, они снова привели его в бухту?

— Эх, мистер Спилет, — возразил моряк, — пусть и это останется тайной… Слава богу, тайн кругом нас достаточно, не будем ломать себе понапрасну голову. Важно то, что наш «Бонадвентур» как был, так и остался на месте. Вот если пираты возьмут его еще раз, тогда пиши пропало, боюсь, что нам уже не видать его больше!

— В таком случае, Пенкроф, — заметил Герберт, — может быть, разумнее отвести «Бонадвентур» к Гранитному дворцу?

— И да и нет, — отозвался Пенкроф, — вернее, все-таки нет. Устье реки Благодарения — неподходящее место для стоянки судов, да и море там бурное.

— Ну, а если втащить его по песку до самых Трущоб?..