Жюль Габриэль Верн - Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном томе

И тут друзья заметили кровать, покрытую отсыревшими, пожелтевшими одеялами, — очевидно, ею уже давно никто не пользовался; у очага валялись два ржавых котелка и опрокинутая миска; в шкафу висела кое-какая матросская одежда, покрытая плесенью; на столе виднелись оловянные тарелки и Библия, позеленевшая от сырости; в углу лежали инструменты — лопата, кирка мотыга и два охотничьих ружья, причем одно было сломано; на полке стояли бочонок с порохом, бочонок с дробью и несколько коробок с капсюлями; все было покрыто густым слоем пыли, накопившейся, быть может, за долгие годы.

— Никого нет, — наконец произнес журналист.

— Никого! — подтвердил Пенкроф.

— Тут давно никто не живет, — заметил Герберт.

— О да, очень давно, — ответил журналист.

— А не переночевать ли нам в хижине, мистер Спилет? — предложил Пенкроф.

— Согласен, Пенкроф, — ответил Гедеон Спилет, если хозяин и придет, он, право, не рассердится на непрошеных гостей.

— Хозяин не придет! — сказал моряк, качая головой.

— По-вашему, он уехал? — спросил журналист.

— Нет, если бы уехал, захватил бы оружие и инструменты, — ответил Пенкроф. — Ведь вы знаете, как дорожит человек вещами, которые вместе с ним уцелели при кораблекрушении. Да нет же, нет, — повторил моряк с глубокий убеждением, — он не покинул острова. Если он смастерив лодку и пустился на ней в путь, он ни за что не оставил самых необходимых вещей! Нет, он на острове!

— И он жив? — спросил Герберт.

— Может быть, жив, а может быть, умер. А если и умер, то ведь не зарыл же он сам себя, — ответил Пенкроф, — стало быть, мы найдем его останки.

Итак, друзья решили провести ночь в покинутой хижине; они жарко натопили ее, благо дров было припасено достаточно. Закрыв дверь, Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет уселись на скамью; они были погружены в свои думы и лишь изредка перебрасывались словами. В таком расположении духа человек строит всяческие догадки и готов ко всяческим неожиданностям; они жадно ловили звуки, доносившиеся из леса. И если бы дверь вдруг распахнулась и кто-нибудь вошел, они ничуть не удивились бы, хотя домик и был заброшен; они от всей души пожали бы руку человека, потерпевшего кораблекрушение, — неизвестного, которого ждали, как друга.

Но они так и не услышали шума шагов, дверь так и не отворилась, а время текло.

Какой же длинной показалась ночь моряку и его спутникам! Герберт, правда, проспал часа два, ибо в его возрасте сон необходим. Всем троим хотелось поскорее снова приняться за поиски и осмотреть все укромные уголки острова. Разумеется, Пенкроф сделал правильные выводы, и можно было с уверенностью сказать, глядя на покинутую хижину и уцелевшие в ней инструменты, утварь и оружие, что человек, живший здесь, погиб. Поэтому было решено разыскать его останки и похоронить их по христианскому обычаю.

Рассвело. Пенкроф и его товарищи тотчас же начали осматривать хижину.

Место для нее было выбрано очень удачно, у подножия холма, под сенью пяти-шести великолепных камедных деревьев. Перед фасадом была прорублена широкая просека, хорошо было видно море. Лужайка, обнесенная почти развалившейся деревянной изгородью, спускалась к берегу, а слева от нее в море впадал ручей.

Хижина была построена из досок, по всей вероятности, из обшивки корпуса или палубы какого-то судна. Разбитое судно было, очевидно, выброшено на островок, кто-нибудь спасся и, раздобыв инструменты, построил хижину из обломков корабля.

Никаких сомнений не осталось, когда Гедеон Спилет, обойдя вокруг хижины, заметил на одной из досок — вероятно, бывшего фальшборта — такие, почти стершиеся буквы:

«Б…тан…я».

— «Британия»! — закричал моряк, которого подозвал журналист. — Так часто называют корабли, и я, право, не знаю, американское или английское было это судно.

— Это неважно, Пенкроф!

— Неважно, что и говорить, — согласился Пенкроф, — если моряк еще жив, мы спасем его, откуда бы он ни был родом. Но пока мы не возобновили поиски, навестим-ка «Бонадвентур».

Пенкроф стал беспокоиться о своем судне. А что, если на острове живут люди и кто-либо из его обитателей завладел ботом? Но он сам пожал плечами, сделав такое невероятное предположение.

К тому же он охотно бы позавтракал на борту «Бонадвентура». Дорожка, ведущая к берегу, была не длинна — самое большее с милю. Итак, все направились к боту, по дороге заглядывая в лес и заросли кустарника, куда убегали целые стада коз и свиней.

Через двадцать минут они вновь увидели восточный берег острова и свой бот, державшийся на якоре, глубоко засевшем в песке.