Роман Злотников - Вечный. Тетралогия

— Надежда?

— А разве твой друг Самый Старый тебе ничего не сказал?

Самый Старый… так они называли Счастливчика. Смотрящий на два мира снова улыбнулся. У него накопилось ОЧЕНЬ много вопросов к Счастливчику, но тот пока даже не намекнул, что собирается когда-нибудь на них ответить. Смысла же просто сотрясать воздух вопросами без шанса получить на них ответы не было никакого. Ну а он за столько лет общения со Счастливчиком хорошо усвоил, что лучшей политикой любой команды, которая хочет добиться успеха, является полное доверие к лидеру. Тем более сейчас, когда, как Смотрящий ясно понимал, пошла игра такого уровня, что в результате ее должны были в любом случае измениться не только человечество, но и вся галактика. Вот именно — ВСЯ, независимо от того, выиграет в ней Счастливчик или проиграет. А он, как член команды Счастливчика, очень хотел, чтобы она выиграла…

— Похоже, тебе стоит повторить это еще раз.

Ориан гоготнул:

— Ну, я не настолько умен, просто… ну, ты знаешь, что мы все — Дети гнева — мужского пола…

Смотрящий кивнул, уже начиная потихоньку догадываться, о чем пойдет речь. В свое время он сам руководил серией скрупулезных исследований организма Детей гнева и, по правде говоря, его удивило, зачем создатели Детей гнева сохранили им полный аппарат воспроизводства. Причем не только сохранили, но еще и добавили степеней защиты. Настолько, что теперь для Детей гнева практически не существовало такого понятия, как радиационное поражение генов. Зачем все это, если Дети гнева создавались всего лишь как “одноразовые” (в смысле на одну войну) солдаты? Да еще и с коротким сроком жизни, увеличить который можно было только страшно дорогим и необычным способом…

— Значит, женщины, говоришь… — задумчиво произнес Смотрящий, выслушав десяток рубленых фраз адмирала Ориана, из которых кто-нибудь не столь поднаторевший в общении с Детьми гнева вряд ли что понял бы. В этот момент огромные двустворчатые двери распахнулись, и на верхней площадке лестницы появилась толпа адмиралов. Заседание Палаты закончилось…

— Знаешь, я должен уехать…

Тэра уже давно ждала, когда он это скажет. И все-таки, когда фраза была произнесена, Тэра вздрогнула. Она ждала ее… более того, уже с утра она знала — сегодня… Обычно Ив просыпался ни свет ни заря, тут же усаживался перед экраном своего компьютера и начинал с невероятной скоростью листать страницы тысяч каких-то документов, впиваясь глазами в графики и диаграммы, скользя взглядом по сеткам звездных карт, вчитываясь неизвестно который по счету раз в пожелтевшие кусочки выделанной кожи какого-то существа, покрытые странными значками, будто бы выдавленными когтем. Сегодня все было иначе. Он встал, умылся, оделся и, подойдя к окну спальни, уставился на дождь, тусклой, размытой пеленой занавесивший вид на фонтанную лестницу и огромный парк. Низкие тучи накрыли великолепную панораму горных вершин, открывавшуюся с верхних этажей дворца. В тот момент, когда он произнес эти слова, Тэра сидела у трюмо и расчесывала волосы. С того самого дня, как в ее спальне поселился ее супруг, никакие слуги сюда больше не допускались (вообще-то дворцовым этикетом для консорта предусматривалось наличие отдельных апартаментов, но она сразу поняла, как недолго он будет с ней рядом, и походя сломала и эту традицию). Поэтому сейчас они были одни. Тэра опустила руку с гребнем и через зеркало посмотрела на мужа. Его голос прозвучал спокойно, даже несколько отстраненно, но спина… похоже, эта фраза тоже далась ему нелегко. Вот он шевельнулся и, так и не поворачиваясь, продолжил:

— Я понимаю, тебе нелегко это принять, но я должен…

— Нет, — Тэра положила гребень и повернулась к нему, — я ждала этого.

Ив тоже повернулся и посмотрел на нее. Минуту он вглядывался в нее, и по лицу его было видно — он уже понял, что Тэра собирается сказать, но она все равно заговорила:

— Ты изменился, дон Ив Счастливчик. В тебе всегда было что-то такое… какой-то… даже не стержень, а скорее некая железная руда. — Она замолчала, пытаясь подобрать подходящие слова. — Мне трудно это выразить достаточно внятно, но… есть люди, которых испытания закаляют, делают тверже уверенней в себе, а тебя… тебя они не просто за калили, а… ВЫКОВАЛИ. Да, именно так. Я не знаю, как ты смог выжить и что с тобой было за пять месяцев, прошедших после того, как ты остался там, чтобы защитить МЕНЯ от Алых, но ты… ты стал другим, Ив. Совершенно другим.