Николай Степанов - Магистр. Трилогия

Разговорившись с ребятами, я выяснил, куда попал. Бергис, их дядя, владел так называемой театральной школой и устраивал для городских жителей представления. Все развлечение состояло в том, что ученики школы самым откровенным способом на потеху публике били друг другу морду или гонялись по арене за дикими животными. Учениками считались местные бродяги, которые за гроши нанимались на один-два месяца, или голодранцы, привезенные из других мест и являющиеся собственностью заведения. Дела в школе шли неважно, и дядя Сандруса все чаще задумывался о продаже предприятия, но единственным покупателем был самый богатый и самый жадный купец Межозерья – Демир. Он давал сильно заниженную цену, не покрывающую даже стоимости земли, на которой находилась школа. Вдобавок Бергис не без оснований полагал, что купец использует свои обширные связи при дворе для ухудшения и без того плачевного состояния зрелищного предприятия.

В последнее время дела шли все хуже. Ярким тому подтверждением было положение с продажей билетов. Несмотря на начало ярмарки, билет стоил двадцать етов (что составляло пятую часть золотой монеты). Хотя еще два года назад за вход платили целую монету. В лучшие дни зрительный зал на пятьсот мест давал в сутки не больше тридцати монет с двух представлений, а обычно и того меньше.

– А вы здесь работаете или просто помогаете дяде? – спросил я смышленых мальчишек.

– Я и мой друг Кардик ухаживаем за людоедом, он живет в подвале. За это дядя платит нам одну монету в неделю.

– Так здесь еще и людоед есть? Не страшно каждый день ходить возле его клетки?

– Он тихий. Поначалу мы боялись, а потом привыкли. Людоед живет у нас почти месяц, но дядя пока не придумал, как его использовать в представлении.

И тут у меня в голове возникла идея, даже не идея пока, а лишь ее смутные контуры.

– А сколько людей проживает в Курогосе?

– Мой папа говорил, что тысяч пятьдесят. А в ярмарку собирается в три раза больше, – гордо сообщил чернявый малец.

– Где же тогда они все развлекаются?

– Либо здесь, либо идут в кабачки и пьют горькую. Других заведений у нас нет.

Все услышанное меня крайне заинтересовало. Идея стала оформляться в коварный план, который, по-моему, имел шансы на успех. Еще раз убедившись, что деньги находятся в потайном кармане, я обратился к высокому отроку:

– Сандрус, сбегай к хозяину и скажи, что у меня есть к нему деловое предложение.

Бергис был крупным мужчиной лет пятидесяти с начинающими седеть длинными волосами. Окладистая борода и большой живот в совокупности с просторной темной рубахой навыпуск и свободными шароварами делали его похожим на священника. Недобро прищурив глаза, он пристально взглянул на меня.

– Чего надо? – недовольно буркнул он.

Первым делом его нужно было чем-то заинтересовать. Поэтому разговор решил начать с денег.

– Думаю, лишние уши при обсуждении финансовых вопросов нам не нужны, – загадочно произнес я.

– Сандрус, Кардик, бегом за работу!

Когда мальчишки скрылись за дверью, я продолжил:

– Хочу внести за себя выкуп. – Я положил ему на руку кошелек с оставшимися монетами и сказал: – Вот десятая часть суммы, которую вы сможете получить за меня.

Хозяин пересчитал монеты, в его глазах зажегся алчный огонек.

– Кто же принесет остальные четыреста пятьдесят и когда?

– Ваше собственное предприятие. Послезавтра.

Такой ответ озадачил собеседника. Он явно пытался осмыслить сказанное, но это ему не удавалось. Подогреваемый мыслью о получении нежданного богатства, Бергис возобновил разговор.

– Я услышал твои слова, – глубокомысленно произнес он, – но сказать можно все, что угодно. Денег от этого у меня в кармане не прибавилось. Давай обсудим, что будет, если в указанный срок названную сумму не удастся положить в мой сейф.

– Ребята говорили, что у вас есть людоед. Насколько я понимаю, моя персона тоже принадлежит вам. Так вот, если послезавтра выручка не составит пятьсот монет, на следующий день мы с обитателем подвала на глазах публики пожмем друг другу руки. Полагаю, желающих посмотреть на это будет предостаточно.

– Договорились. Но учти, что я потребую выполнения договора, даже если тебя придется на цепях подтаскивать к людоеду.

Главным итогом беседы стало обретение свободы передвижения внутри школы. Наручники с меня сняли, оставив только кандалы на ногах, но, кроме непривычного звона при ходьбе, особых неудобств они не причиняли.